Сообщение: 302
Зарегистрирован: 04.10.07
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
3
Отправлено: 03.04.08 15:21. Заголовок: Воспоминания участников боёв(Часть 1-я)
Не хотелось бы начинать этот раздел с воспоминаний немецкого солдата. Поэтому для начала выложу текст, хотя и относящийся к событиям, происходившим несколько в стороне от основного предмета рассмотрения, у основания Львовского выступа, но производящий неизгладимое впечатление на меня ещё с детства. Итак:
Место действия: Ровно Временной отрезок: 22—28 июня 1941 г. Свидетели: П. Абрамов и А. Голиков Источник: Говорят погибшие герои. Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков 91941-1945 г.г.) Сост.В.А.Кондратьев З.Н.Политов М Политиздат 1979г. 272 с илл. твердый переплет, увеличенный формат.
ЗАПИСИ П. АБРАМОВА И ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА — ДВУХ ТАНКИСТОВ ГЕРОЕВ 22—28 июня 1941 г.
Записи П. Абрамова
цитата:
Воскресенье — 22 июня. Объявление войны. Сообщил Шумов. Боевая тревога. Ночной марш. Меня назначили водителем машины 736. Понедельник — 23 июня. Лопнул маслопровод. Назначен старшим по колонне. Вторник — 24 июня. Марш в пыли...
Письмо А. Голикова жене 28 июня 1941 г.
цитата:
Милая Тонечка! Я не знаю, прочитаешь ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц. Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем— Павел Абрамов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь... Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая, хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него, на твои голубые глаза, и мне становится легче —ты со мной. Мне хочется с тобой говорить, много-много, откровенно, как раньше, там, в Иваново... 22 июня, когда объявили войну, я подумал о тебе, думал, когда теперь вернусь, когда увижу тебя и прижму твою милую головку к своей груди? А может, никогда. Ведь война... Когда наш, танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись... Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем, а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз. И мне хочется говорить долго, долго, но некогда. Ты помнишь, как мы прощались, когда меня провожала на вокзал? Ты тогда сомневалась в моих словах, что я вечно буду тебя любить. Предложила расписаться, чтобы я всю жизнь принадлежал тебе одной. Я охотно выполнил твою просьбу. У тебя на паспорте, а у меня на квитанции стоит штамп, что мы муж и жена. Это хорошо. Хорошо умирать, когда знаешь, что там, далеко, есть близкий тебе человек, он помнит обо мне, думает, любит. «Хорошо любимым быть...» Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие. У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая... За нее умереть не страшно... Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она — могила-то?
Комментарий из книги:
цитата:
Первую запись о войне Павел Абрамов сделал в танковой части, где проходил военную службу. И вст — быстрый марш на запад, навстречу вероломному врагу, на помощь героям-пограничникам. Экипаж танка № 736 получил приказ следовать по направлению к Ровно. Вел машину Павел Абрамов. Рядом находился Александр Голиков. Первая встреча с фашистами произошла на третьи сутки. С боем танк прорвался вперед. Еще несколько стычек по дороге — и бронированная машина на улицах Ровно. Обстановка накалялась с каждым часом. Утром 28 июня разгорелся ожесточенный бой у переправы через реку Устье. Пьяные гитлеровцы шли в атаку во весь рост на защитников переправы, не считаясь с потерями. Танк Абрамова умело маневрировал, в упор расстреливая вражескую пехоту и огневые точки противника. Встретив сопротивление, фашистские войска обошли переправу и ворвались в город с юга и востока. Оказавшись в окружении, танк помчался к центру города, туда, где находились основные массы врага. С ходу он врезался в гущу вражеской колонны, давя гусеницами разбегавшихся пехотинцев. Бегущих догоняли меткие пулеметные очереди... Весь день носился советский танк по городу, наводя панику на гитлеровцев. Но в конце улицы Островского один из снарядов попал в гусеницу, и машина замерла. Обрадованные фашисты стянули к подбитому танку пушки и крупнокалиберные пулеметы. Так начался неравный поединок, о котором впоследствии слагали легенды... Павлу Абрамову было 26, а Александру Голикову — 24 года. Первый родился в деревне Давыдково, Горьковской области, второй — в деревушке под Ленинградом. После школы Павел приехал в Москву, работал на заводе «Борец», а по окончании автодорожного института — в 3-м автобусном парке столицы. Александр окончил ФЗУ в Ленинграде, стал токарем. В Красную Армию оба были призваны в октябре 1940 года. Там встретились и сдружились. А вот сейчас, когда вокруг грохочут взрывы, побратались в бою и решили отстреливаться до последнего патрона. Очевидцы, наблюдавшие за поединком, рассказывали потом: — Со всех сторон по танку били пушки и пулеметы. Когда от вражеской пули погиб один из танкистов, другой продолжал неравный бой. Вышли снаряды и патроны. Оставшийся в живых поджег танк и тоже погиб. Их похоронили местные жители. Теперь на могиле героев установлен обелиск. Указаны на нем и имена героев. Посмертно Павел Абрамов и Александр Голиков были награждены орденом Отечественной войны II степени. Именем П. А. Абрамова названа одна из школ столицы и пионерский отряд. Его имя носит также комсомольская бригада в автобусном парке, где до войны работал Павел Абрамов.
Письмо А. Голикова опубликовал 9 января 1964 года в «Красной звезде» подполковник в отставке Т. М. Васин, многое сделавший для розыска материалов об этих героях-танкистах.
Отправлено: 23.04.09 06:55. Заголовок: От себя:очень интере..
От себя:очень интересно. Впервые по большому счету описана предвоенка периода, когда 10 тд была в 4-м мк. Не менее интересны оценки качества офицеров, штаба, есть данные немного по боевой подготовке, что вобще по сути является белым пятном в истории мехкорпусов-всем интересно сколько танков было в дивизиях, н вот как ичились на них-увы. Не обошлось и без "странных мест" в тексте, в частности что дивизия еще в 1940 году получила тучу новой техники. По моим оценкам-10 тд наоборот была пасынком корпуса, практически вся новая техника в 1940 году попала в 8 тд. Ждем продолжения
Дальше начинается Умань, но страницы в ужасном состоянии. Поэтому скоро не обещаю, придется разбирать вручную
Спасибо большое за материалы! Скажите, а вы сами сканируете оригинал или имеете дело с уже отсканированными страницами? Если сами, то сканирование не в ч/б, а в оттенках серого сильно облегчило бы распознавание.
— 27 — был рядом. Почему-то он не мог смотреть прямо в лицо своему НШ. Объясняться не умел. Носил камень за пазухой. Но пока мы свертывали НП, пропуская бегущие танки, командир .16 МК комдив Соколов, которому мы подчинялись, вызвал к себе генерала Арбузова. И на этот, раз наш генерал решил прикрыться от удара, как не раз бывало раньше, - своим начальником штаба. — Поезжай, вызывает командир корпуса. Кого вызывает он не уточнил. Но и так было понятно. Командир корпуса, как видно, не ожидал, как и мы такой быстрой сдачи позиций. Да еще без сопротивления. — Где генерал? Неявка подчиненного генерала в такой обстановке конечно была неслыханной дерзостью, вернее трусостью. Поэтому, все негодование командир корпуса излил на нач. штаба. Не мог же НШ доложить комкору, что это поражение было заложено по вине или глупости генерала еще 4 дня назад. А организовать быстро оборону наш генерал не способен. Да и своему подчиненному боится позволить принять бой на линии, где подвергается опасности его драгоценная жизнь. Комкор приказал под личную ответственность нач. штаба /раз он приехал докладывать/ остановить беспорядочное отступление и восстановить положение. Когда НШ возвратился от комкора, отходившие танки, в том числе танк КВ генерала и танк НШ Т-34 были уже на линий дороги идущей от Махновки /ныне Комсомольское/ на Казатин. Конечно последнее средство телефонной связи мы потеряли безвозвратно. Зная, что отходящие танки на открытом поле .никакими средствами не остановишь. НШ поставил свой Т-34 в 50 м. севернее дороги и подошел к танку командира, стоявшего у самой дороги. Доложил, вернее сказал, что приказано остановить отход во что бы то ни стало. Генерал к тому времени уже полулежал сзади своего танка над расстеленной белой простынью и расставленной на ней едой и питьем Видимо в Жежелово не успел полностью позавтракать. Выслушав начальника штаба он сказал: - "Садись". По истине -- "Не исповедимы пути господни", - как. говорит Евангелие. Надо же породить такую скотину. Но нач.штаба был сильно заряжен приказом комкора и ясным пониманием того, что значит оставить перекресток и дорогу на Казатин, по которой еще отходили многие части. И если генерал увильнул от ответственности как всегда, то НШ всерьез принял
— 28 — возложенную на него личную ответственность официально. И поэтому твердо ответил генералу: - "Я лично отвечаю за это рубеж". И пошел открыто навстречу отходящим танкам, стараясь чтобы экипажи видели его, давая им понять, что ничего страшного для них на этом поле нет. Один за другим несколько танков остановились и развернулись лицом на север, откуда уже летели одиночные немецкие самолеты. По звуку полета которых НШ определил как; бронебойные и которые по одинокому пешему нацеливать враг не будет. Минут через 30, когда отходившие танки, почти все Т-26, стояли на открытом поле лицом на север, НШ возвратился на дорогу, по которой еще двигались различные машины на Казатин. Подъехал на легковом "газике" полковник Пушкин - командир 32 ТД формировавшейся перед самым началом войны во Львове и входившей в 4 МК. Командующий армией приказал остатки дивизии передать тебе, сказал полковник, а я поеду в тыл. На восточной окраине Махновки я передал уже 10-му МСП танк и до роты мотострелков. Полковника Пушкина я знал раньше как офицера штаба 6-й армии, которой подчинялась наша 26 ЛТБр, где я был НШ. Впоследствии, в 1943 году генерал-майор Пушкин - Герой Советского Союза, командир танкового корпуса, освобождал Днепропетровск, где и погиб. Там ему поставлен памятник. Через два часа дорога постепенно опустела. Видимо главная масса отходящих проследовала. Обстрел наших танков, стоящих на открытом поле усилился. Генерал Арбузов не говоря ни слова своему НШ, сел в свой танк и ушел в южном направлении. ним двинулись и другие. Махновку и Казатин мы оставили. И все же удержание перекрестка и этих населенных пунктов почти до вечера, дали возможность отойти многим частям. На зтом перекрестке я задержал несколько мотоциклов с колясками, принадлежащих мотоциклетному полку 4 МК. Но я уже знал, что штаб 4 МК как а 15 МК расформированы. Приказал найти командира роты или батальона, кто еще уцелел и подчинил их себе. Эти мотоциклов сыграли неоценимую службу нашей группе. Наш командир группы, да и более высокое начальство даже не подозревали, что в такой сложной, быстроменяющейся обстановке, когда даже штаб фронта потерял связь с 6-й и 12-й армиями, наша группа лучше других дивизий и корпусов ориентировалась в обстановке, то это заслуга остатков 4-го мотоциклетного полка, ведь все другие
- 29 - средства связи были уже потеряны. Быстрые. легкие, маневренные - они в руках нач. штаба надежно "освещали" местность и местонахождение своих и немецких частей на. флангах и в тылу на 20-30 км вокруг. Это много раз позволяло нам заранее обнаруживать и избегать ловушек, засады и следить за маневром соседей и немцев. Конечно, вы теряли мотоциклов почти ежедневно. Количество их с каждым днем сокращалось. Но они были смелые, дерзкие, в большинстве умелые, их действия нас сильно выручали, позволяли избегать крупных ошибок, создавали впечатление умелого командования Удивлюсь, как штаб 8 ТД не прибрал к рукам мотополк своего же 4 МК. За день до этого начштаба 8 ТД - мой однокашник по академии и хороший товарищ, очень способный, умелый танкист - подполковник Гуревич погиб именно в поисках своей части там, где её не было и напоролся на немецких мотоциклистов. Дальнейший отход в юго-восточном направлении для группы "Казатин" как для 16 МК и всей 6-й армии проходил в очень тяжелых. условиях. Связь со штабом фронта прекратилась, а следовательно /продолжение разбираю/
Отправлено: 29.04.09 08:19. Заголовок: Продолжение
- 29 - средства связи были уже потеряны. Быстрые, легкие, маневренные - они в руках нач. штаба надежно "освещали" местность и местонахождение своих и немецких частей на. флангах и в тылу на 20-30 км вокруг. Это много раз позволяло нам заранее обнаруживать и избегать ловушек, засады и следить за маневром соседей и немцев. Конечно, вы теряли мотоциклов почти ежедневно. Количество их с каждым днем сокращалось. Но они были смелые, дерзкие, в большинстве умелые, их действия нас сильно выручали, позволяли избегать крупных ошибок, создавали впечатление умелого командования Удивлюсь, как штаб 8 ТД не прибрал к рукам мотополк своего же 4 МК. За день до этого начштаба 8 ТД - мой однокашник по академии и хороший товарищ, очень способный, умелый танкист - подполковник Гуревич погиб именно в поисках своей части там, где её не было и напоролся на немецких мотоциклистов. Дальнейший отход в юго-восточном направлении для группы "Казатин" как для 16 МК и всей 6-й армии проходил в очень тяжелых условиях. Связь со штабом фронта прекратилась, а следовательно и информация об обстановке в целом и глубине обороны о противнике прекратилась. Многие части и соединения действовали в слепую. В воздухе безраздельно господствовали немцы. Воздушной разведки мы не имели. Пробовали засылать в расположение противника свои разведгруппы, но безуспешно. Пошлем 4-5- человек добровольцев, - возвращается один, или все гибнут. Агентурная разведка полностью отсутствовала и не только, во время маневра нас часто ожидала жестокая неожиданность, вроде появления у нас в тылу на пути нашего отхода значительных. сил противника с танками и артиллерией, но и во время боя, когда противник перед нами, мы удерживали рубеж и только по видам оружия /минометы, пулеметы, полевые орудия/ мы знали; что наступает пехотная дивизия и тут сюрприз: звонит мне командир дивизии и докладывает, что из села Зозулинцы /на сколько помню/, его КП обстреливают немцы минометным огнем, он дальше держаться не может. А мы уверены и имеем связь с командиром другой дивизии, что Зозулинцы в наших руках. Генерал, командир дивизии на наш вопрос отвечает, что он находится в Зозулинцах. Немцев нет. Высылаю офицера штаба на легком танке и подтверждается, как всегда, худшее. В критической обстановке на высокое звание трудно полагаться.
- 30 - Посла отхода из Казатина на второй или третий день группа "Казатин" стала именоваться "Группой генерала Арбузова". Числа 20 июля, после довольно упорных боев в районе с. Туча, где пришлось показать себя на ряду с танковыми и механизированными частями и 10 дивизией НКВД. Вооружённые только легким оружием ребята к этому времени озверели. На открытом поле - не только стойко держались под артиллерийским и минометным огнем, но и неоднократно переходили в контратаки во весь рост, по пшеничному полю. Это я наблюдал лично. А надо сказать, минометным огнем были оснащены сильно. Каждая рота имела свои минометы. В одном из населённых пунктов /не помню названия/ к нам полкового комиссара на должность комиссара группы. Наш генерал, предаваясь чревоугодию, замкнулся как всегда в отведенной ему квартире и полковой комиссар уныло стоял в соседней комнате в пикантном положении. Обращаться к нач. штаба он постеснялся и я только от дежурного узнал, что прибыл комиссар. У меня своих забот хватало и я не обратил внимания. Но уже к вечеру я заглянул на пункт связи и увидел прислонившегося к стене полкового комиссара. Узнав его назначение и явное нежелание генерала принимать его, мне стало жаль человека. Я ему сказал, что мы своих комиссара и нач. политотдела отправили в тыл. Я дам Вам препроводительную и Вы поезжайте в более безопасное место. Он согласился. Я понимал, что генералу Арбузову этот комиссар поперек горла. Что если он за спиной нас. штаба может выкидывать "кренделя", вплоть до потери чувства долга и совести /ведь в случае чего можно свалить все на нач.штаба/. В тактике и танках он не разбирался, но тут сразу смекнул. Что самому выпроводить комиссара и опасно, а оставить – значит быть под контролем и бордель на КП не заведешь. И чего доброго еще придется выезжать с комиссаром на место боев, а это опасно для жизни. А нач.штаба слишком много на себя берет и тут не выдержит. Я его знаю. И оказался прав. Наш "хозяин" убил сразу двух зайцев. Избавился от комиссара и поймал на крючок наивного, без задних мыслей нач.штаба. ведь выпровождал и подписывал препроводительную комиссару нач.штаба.
- 31 - В любой момент этому самоуверенному, пользующемся доверяем штаба Армии, можно предъявить государственное преступление, мол прогнал: комиссара. А обстановка все накалялась и осложнялась. В такой обстановке нач. штаба "Группы Арбузова" не только отдыхал или трапезничал, "до ветру" во время сходить было некогда. Ни днем, ни ночью. Днем дрались, ночью маневрировали. Так, например, при отходе через п. Оратов обнаружилось, что немцы опередили нас. Пока мы дрались южнее с. Скоморошки они нас обошли с фланга и заняли село. Ночью пошел проливной дождь. Село лежало в глубокой лощине. Мы не стали ждать рассвета, зная что немцы обычно ночами спят и успели до рассвета обложить село с трех сторон "подковой" а ударили всеми' имеющимся средствами. Немцы побросали всю технику, тяжелые орудия. Видно было как буксовали машины и они бросали под колеса шинели и даже кителя. Разгром был большой. В эту трудную, дождливую ночь по грязи без дорог. Большую помощь в организации обхода п. Оратов оказал майор Семенов, прибывший еще под Бердичевом к нам в оперативный отдел. Он сам попросил меня разрешить вывести правую колонну в тыл немцев и удачно вывел 10 МСП в нужное место. После Оратова 26 или 27 июля я вечером возвратился на КП, уточнял обстановку, особенно, тревожную на правом фланге и был ошеломлен известием: генерал Арбузов назначен командиром 49 СК. Уехал и передал мне, что командовать группой будет полковник Фотченков, а я остаюсь НШ группы, как и был. Уехал по-воровски, не попрощавшись, за полчаса до моего возвращения из части. Как шкодливый кот. Знал я подлый характер своего патрона, но такого удара ниже пояса, не ожидал. Удар был не только лично по нач.штаба, но и всей оперативной группе штаба 10 ТД, оставленной для формирования "Группы Казатин", которая, как выяснилось потом, о чем генерал Арбузов коварно умолчал, переформировалась. Из нее вышли: 44ТД, 213 МСД и 10 дивизия НКВД /самые мощные/. У полковника Фотченкова, когда он входил в подчинение нам, была своя опергруппа, хотя более слабая, чем наша. Его нач. штаба подполковник Гуревич погиб под Бердичевом, но несколько человек осталось. Группа Арбузова входила в состав 16 МД /комдив Соколов/, начинавшего боевые действия под Бердичевом. А вновь организован-
- 32 - нная группа Фотченкова была подчинена 2 МК генерала Новосельского, таким образом штабу новой группы и управлять-то было некем. Войск осталось два не полных. батальона с живыми командирами полков 8-го и 10-го МСП во главе. При таких обстоятельствах опергруппе. 10 ТД нечего было делать. Эту квалифицированную, хорошо подготовленную и опытную группу безболезненно для 10 ТД, но с большой пользой для. 10 ТД можно было еще отправить в свою дивизию, где во главе не было ни одного оперативно-грамотного командира. Но в такой оперативной группе остро нуждались прежде всего здесь, на фронте. Поэтому командование Армии, назначая генерала Арбузова командиром 49СК, одновременно назначила нач.штаба группы подполковника Породенко командиром 140сд, вместо погибшего командира дивизии полковника Басанца. Предписание было передано генералу Арбузову для вручения мне. Генерал с досадой убедился, что боевые успехи группы командование относит не только на счет командира, но главным образом, опергруппы и лично нач.штаба, которого назначают командовать дивизией не спрашивая его патрона. Постыдившись прямо взглянуть в глаза своему НШ. За спиной которого нежданно-негаданно на него свалился авторитет, генерал воровски покинул группу. Он отчетливо понимал, что неявка к месту назначения – истекающей кровью обезглавленной дивизии - будет убийственно характеризовать того, кого назначали без его рекомендации. Такую горькую правду я узнал уже в плену зимой 1942 года, когда, еле живой перебрался из тифозного барака в офицерский в лагере Замостье. Генерал Арбузов зашел навестить и исповедаться. Вообще понятие совести и порядочности для него не существовало. До войны и во время боевых действий использование высокого и независимого положения для накопительства и чревоугодия привели к тому, что уклонение от решения боевых задач дивизии, паническая боязнь выездов на поле боя, приковали генерала Арбузова к удобным штаб-квартирам. А потребность. отсиживаться в критические моменты за накрытым столом стали его болезнью, его .сутью. Даже во время пленения генерал Арбузов не забыл. захватить с собой кавказскую бурку для удобства. На второй или третий день после отъезда генерала к нам прибыл майор с запиской на имя мое и полковника Фотченкова с просьбой выручить какую-то часть из 49 СК, отрезанную немцами
- 33 – от основных сил корпуса. Как я, так и Фотченков хорошо знали, что посылка штабного офицера /командира/ в соседний корпус или дивизию с просьбой о помощи, это самое большее из командирских способностей, которыми обладал генерал Арбузов. Не удивило нас и то, что он пытался пить воду из колодца, которой только что отравил. Предав свой штаб и нач. штаба только из-за желания подчеркнуть свое значение, наказать за непочтительность, новый командир корпуса и тут создавал впечатление озабоченности положением подчиненных ему войск, ничего незначащими обращениями к соседям. Сам организовать бой он был неспособен, что с горечью сознавал, поэтому и не пытался ни разу выехать на поле боя за все время боевых действий дивизии. Не готовился лично к этому и раньше. А между тем разрыв между 6 и 26-й Армиями все больше увеличивался. Действуя на правом фланге армии, наша группа почти непрерывно подвергалась ударам танково-механизированных войск немцев, устремившихся в обход отрезанной от Юго-западного и Южного фронтов. Характер боев и обстановка на фронте 12 и 6-й армий после отхода из Казатина хорошо описана в докладе генерал-майора Иовлева С.В. сделанного им для ВНУ Киевского Военного Округа. Поэтому я ограничусь лишь оставшимися в памяти эпизодами действий нашей группы. При подходе к Монастырище 26 или 27 июля на открытый правый фланг нашей группы был выдвинут батальон 10 МСП, вернее остатки! Батальона. Командовал батальоном молоденький лейтенант /фамилию не помню/. Выйдя на дорогу ведущую из с. Цыбулев на Монастрище, лейтенант обнаружил выдвижение из Цыбилев на юг батальона колонны немецких мотоциклов и автомашин. Свернув с дороги свои три автомашины с мотострелками, лейтенант замаскировал машины, а бойцов расположил в засаде. В результате головная колонна немецкой мотопехоты была разгромлена. Лейтенант привел в Монастрище несколько мотоциклов, брошенных немцами, двух раненых немцев в качестве "языка". Ловить на поле бегущих и подбирать .раненых немцев у него не было времени и возможностей. Подобные эпизоды не раз происходили на всем пути нашего отхода на Христиновку, Умань, Оксанино, Подвысокое. Дать бой более крупным, особенно танковым частям немцев по примеру боев под Бердичевом наша группа уже не могла. Не было своих танков.
- 34 - Да и в командовании группы после ухода на необычное повышение генерала Арбузова сложились отношения, не полностью отвечающие требованиям боевой обстановки. Полковник Фотченков, командовавший сформированной во Львове 8 ТД считался в 4 МК, куда входила и 10 ТД лучшим командиром дивизии, как и 8 ТД считавшаяся как бы гвардейской из всех формировавшихся в Западной Украине танковых соединений и комплектовалась в первую очередь новейшими танками Т-34 и КВ. И на окружные маневры /учения/ осенью 1940 года с применением новых формирований танковых войск /МК и ТД/, привлекалась 8 ТД. Сам Фотченков закончил Военную Академию, побывал в Испании, в походе на Западную Украину в 1939 г., командовал танковой бригадой. Его нач. штаба на год раньше закончил ту же Академию с отличием. Малограмотный, отсеянный из кавалерии, с ограниченным кругозором генерал Арбузов, отяжелевший от чрезмерного потребления "во внутрь", хотя и имел "руку" в Наркомате Обороны, но выглядел по сравнению с полковником Фотченковым бедным родственником на занятиях, военных играх и совещаниях. И вдруг за короткое время, особенно за месяц боевых действий, 8 ТД в тени, а 10 ТД показывает боевые качества. Полковник Фотченков попадает в подчинение генерала Арбузова и вынужден близко видеть всю неприглядность опустившегося командира, не вылезающего целыми днями из-за обильно накрытого стола. А ночью из женской постели. Трусливого под обстрелом, избегающего показаться на поле боя и высокомерно-чванливого в штаб-квартире. И если генерал беспечно отсиживался и отлеживался, зная, что штаб легко обходится без него, комиссара нет, а перед начальством уже не раз отчитывался нач. штаба, то полковник Фотченков за 10 дней командования группой появлялся в штабе 2 или 3 раза. Он все время курсировал между штабом Армии и .полками. Старался никаких задач перед штабом группы не ставить и как бы в противовес Арбузову, подчеркивал пренебрежение к личной безопасности. При обстрелах расположения штаба, не бросался опрометью /как генерал Арбузов/ под танк, в щель или окоп. Шел во весь рост, вместе с нами и прибывшем к нам на КП командиром 2 МК генералом Новосельским, по открытому полю к окопавшимся слегка мотострелкам. Ехал в штаб корпуса или армии не ставя нас в известность, откуда
Все даты в формате GMT
2 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума