Отправлено: 03.04.08 15:21. Заголовок: Воспоминания участников боёв (Часть 2-я)

Не хотелось бы начинать этот раздел с воспоминаний немецкого солдата.
Поэтому для начала выложу текст, хотя и относящийся к событиям, происходившим несколько в стороне от основного предмета рассмотрения, у основания Львовского выступа, но производящий неизгладимое впечатление на меня ещё с детства. Итак:

Скрытый текст

Место действия: Ровно Временной отрезок: 22—28 июня 1941 г. Свидетели: П. Абрамов и А. Голиков Источник: Говорят погибшие герои. Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков 91941-1945 г.г.) Сост.В.А.Кондратьев З.Н.Политов М Политиздат 1979г. 272 с илл. твердый переплет, увеличенный формат. ЗАПИСИ П. АБРАМОВА И ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА — ДВУХ ТАНКИСТОВ ГЕРОЕВ 22—28 июня 1941 г. Записи П. Абрамова  цитата: Воскресенье — 22 июня. Объявление войны. Сообщил Шумов. Боевая тревога. Ночной марш. Меня назначили водителем машины 736. Понедельник — 23 июня. Лопнул маслопровод. Назначен старшим по колонне. Вторник — 24 июня. Марш в пыли... Письмо А. Голикова жене 28 июня 1941 г.  цитата: Милая Тонечка! Я не знаю, прочитаешь ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц. Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем— Павел Абрамов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь... Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая, хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него, на твои голубые глаза, и мне становится легче —ты со мной. Мне хочется с тобой говорить, много-много, откровенно, как раньше, там, в Иваново... 22 июня, когда объявили войну, я подумал о тебе, думал, когда теперь вернусь, когда увижу тебя и прижму твою милую головку к своей груди? А может, никогда. Ведь война... Когда наш, танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись... Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем, а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз. И мне хочется говорить долго, долго, но некогда. Ты помнишь, как мы прощались, когда меня провожала на вокзал? Ты тогда сомневалась в моих словах, что я вечно буду тебя любить. Предложила расписаться, чтобы я всю жизнь принадлежал тебе одной. Я охотно выполнил твою просьбу. У тебя на паспорте, а у меня на квитанции стоит штамп, что мы муж и жена. Это хорошо. Хорошо умирать, когда знаешь, что там, далеко, есть близкий тебе человек, он помнит обо мне, думает, любит. «Хорошо любимым быть...» Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие. У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая... За нее умереть не страшно... Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она — могила-то? Комментарий из книги:  цитата: Первую запись о войне Павел Абрамов сделал в танковой части, где проходил военную службу. И вст — быстрый марш на запад, навстречу вероломному врагу, на помощь героям-пограничникам. Экипаж танка № 736 получил приказ следовать по направлению к Ровно. Вел машину Павел Абрамов. Рядом находился Александр Голиков. Первая встреча с фашистами произошла на третьи сутки. С боем танк прорвался вперед. Еще несколько стычек по дороге — и бронированная машина на улицах Ровно. Обстановка накалялась с каждым часом. Утром 28 июня разгорелся ожесточенный бой у переправы через реку Устье. Пьяные гитлеровцы шли в атаку во весь рост на защитников переправы, не считаясь с потерями. Танк Абрамова умело маневрировал, в упор расстреливая вражескую пехоту и огневые точки противника. Встретив сопротивление, фашистские войска обошли переправу и ворвались в город с юга и востока. Оказавшись в окружении, танк помчался к центру города, туда, где находились основные массы врага. С ходу он врезался в гущу вражеской колонны, давя гусеницами разбегавшихся пехотинцев. Бегущих догоняли меткие пулеметные очереди... Весь день носился советский танк по городу, наводя панику на гитлеровцев. Но в конце улицы Островского один из снарядов попал в гусеницу, и машина замерла. Обрадованные фашисты стянули к подбитому танку пушки и крупнокалиберные пулеметы. Так начался неравный поединок, о котором впоследствии слагали легенды... Павлу Абрамову было 26, а Александру Голикову — 24 года. Первый родился в деревне Давыдково, Горьковской области, второй — в деревушке под Ленинградом. После школы Павел приехал в Москву, работал на заводе «Борец», а по окончании автодорожного института — в 3-м автобусном парке столицы. Александр окончил ФЗУ в Ленинграде, стал токарем. В Красную Армию оба были призваны в октябре 1940 года. Там встретились и сдружились. А вот сейчас, когда вокруг грохочут взрывы, побратались в бою и решили отстреливаться до последнего патрона. Очевидцы, наблюдавшие за поединком, рассказывали потом: — Со всех сторон по танку били пушки и пулеметы. Когда от вражеской пули погиб один из танкистов, другой продолжал неравный бой. Вышли снаряды и патроны. Оставшийся в живых поджег танк и тоже погиб. Их похоронили местные жители. Теперь на могиле героев установлен обелиск. Указаны на нем и имена героев. Посмертно Павел Абрамов и Александр Голиков были награждены орденом Отечественной войны II степени. Именем П. А. Абрамова названа одна из школ столицы и пионерский отряд. Его имя носит также комсомольская бригада в автобусном парке, где до войны работал Павел Абрамов. Письмо А. Голикова опубликовал 9 января 1964 года в «Красной звезде» подполковник в отставке Т. М. Васин, многое сделавший для розыска материалов об этих героях-танкистах.

 Отправлено: 18.09.09 08:51. Заголовок: Горелик Симон Вольфо..

Горелик Симон Вольфович

цитата:

Г.К. - Куда Вас распределили после выпуска из училища? С.Г. - Я был направлен служить на границу, на Западную Украину, в 10-й мотострелковый полк, входивший в состав 10-ой Танковой Дивизии. Командовал полком полковник Пшеницин, начальником штаба был майор Сучков, ПНШ - капитан Головач. Третьего мая сорок первого года я был в городе Золочев, находящегося в 70 километрах от Львова. Меня направили на должность командира разведывательного взвода в отдельную разведбронероту (РБР) полка, которой командовал капитан Хайкин. Кроме меня и Хайкина, в роте было еще два командира: младший лейтенант Зубреев и лейтенант Кизимов. Рота состояла из двух взводов бронеавтомобилей БА-10, и еще одного взвода из трех броневиков БА-20. Десятый броневик был у командира роты, а наш ротный политрук своей боевой машины не имел. Г.К. - А каким был состав 10-го мотострелкового полка? С.Г. - Полк состоял из трех мотострелковых батальонов, имел свой автобат с машинами ГАЗ, которым командовал капитан Асланов, свой артиллерийский дивизион, различные подразделения тыла и обеспечения. Был полностью оснащен техникой и вооружением. Вообще, наша 10-ая Танковая Дивизия была почти полностью укомплектована, в танковых полках были даже машины Т-34, а в это время в других мехкорпусах, не то что, техники не было, личного состава насчитывалось с трудом половина от штатного расписания. Г.К. - С чего началась Ваша служба? С.Г. - Фактически, с отпуска. Прибыл в штаб полка в местечко Олеско. Посмотрели мои документы и говорят - "Вам положен отпуск. Вы за время учебы ни разу не использовали это право. Так что, отправляйтесь домой". И, прослужив в дивизии чуть больше двух недель, двадцать второго мая я отбыл в отпуск в Ленинград. Там, я последний раз увидел своего семнадцатилетнего младшего брата Михаила. Он в сорок первом ушел добровольцем на фронт, и через два года погиб в лейтенантском звании в боях под Ленинградом. И отцу моему тоже пришлось надеть военную форму, он 1895 года рождения, но был призван в армию, и прошел войну от начала и до конца. Но кто тогда мог предположить, что ждет нашу страну, весь советский народ , и в том числе мою семью, страшным летом сорок первого : Г.К. - На западной границе не чувствовалось скорое приближение войны? С.Г. - Как вам сказать... Еще в мае, все местные мужики, украинцы - крестьяне, не работали, сидели в чайных в местечках Олеско и в Белом Камне, и говорили нам прямо в лицо - "Скоро Гитлер придет, он вам покажет!". Но, видимо, большое начальство до конца не осознавало, что "война, вот-вот, на носу". В середине мая мы получили приказ, который, иначе как предательский, я назвать не могу. Нам приказали сдать весь боекомплект на склад. Когда война началась, мы кинулись к складам, а там одни осколочные снаряды. Бронебойных снарядов не было! Так что это, по-вашему, как не измена? Г.К. - Как складывался для Вас день - 22-го июня 1941 года? С.Г. - Я вернулся в часть за два дня до начала войны. Рано утром в воскресенье в дверь кто-то постучал. Говорю - "Войдите", - никто не заходит. Смотрю в окно, по местечку бегут в разные стороны красноармейцы. Появляется посыльный из штаба - "Товарищ лейтенант, вас срочно вызывают в штаб!". Отвечаю - "Доложи в штабе, что у меня еще один день отпуска" - "Да нет, там что-то серьезное стряслось". Я оделся как пижон, и в серой коверкотовой гимнастерке, с прорезиненным плащом, наброшенным на рукав, являюсь в штаб. И тут все стало понятно. Над нашим расположением был сбит немецкий бомбардировщик, экипаж выбросился с парашютами и был взят в плен. На карте, найденной у немцев - летчиков, на полях стояла надпись - "Окончательное уточнение объектов - 18/06/1941". Была объявлена боевая тревога, но наш командир дивизии генерал - майор Огурцов приказал вывести подразделения дивизии в районы, не указанные в секретных документах по развертыванию войск, как место дислокации частей на случай начала войны. Тем самым, взяв на себя всю ответственность, он, нарушив все инструкции, предписания, директивы и приказы штаба округа по боевой развертыванию 10-й ТД, генерал Огурцов спас дивизию от разгрома. В то же утро немцы бомбили участки, на которых мы должны были находиться, но все бомбы падали на пустые места. В тот же день мне довелось выполнить свое первое боевое задание - произвести разведку в направлении на запад, в районе местечка Холоюв. Г.К. - Какими были моральное состояние и боевой дух красноармейцев и командиров 10-й ТД? С.Г. - Многие из нас считали, что война продлится максимум два месяца, и все верили, что еще летом мы войдем в Берлин. А желание сражаться у нас было. Когда 23/6/1941 на наших глазах немцы разбомбили в щепки эшелон с семьями командного состава, и мы своими глазами увидели десятки убитых женщин и детей, то жажда мести была огромной. И до начала июля люди шли в бой, свято веря, что мы одолеем врага. И мы ликовали, когда видели, как идущий в атаку наш КВ полностью вдавливает в грунт, в землю, немецкий бронетранспортер, как подбивает немецкий танк. Наша разведбронерота капитана Хайкина и 10-й отдельный дивизионный разведбат старшего лейтенанта Топоровского первыми вступали в соприкосновение с противником. Мы вели бои в районе Холоюва, несколько раз атаковали немцев в районе местечка Радзехув, бились под Топорув. И когда на нас шли сразу сто немецких танков возле Стоянува - красноармейцы не дрогнули. Но в конце июня мы были вынуждены отходить через леса, отбиваясь от появлявшихся со всех сторон немецких моторизированных частей. В небе все время висели немецкие пикировщики, которые бомбили любую цель. И к началу июля, моральное состояние войск стало другим. У нас кончилось горючее, боеприпасы, оставались считанные единицы боевой техники. Но и эту технику приходилось оставлять в лесах, не было возможности переправить ее через реки, все мосты уже были разбомблены. Мы в полуокружении в лесах под местечком Лопатин. Организованного сопротивления и связи с войсками уже не было. Люди, особенно призванные из запаса, психологически стали моментально ломаться. Только раздастся крик - "Немцы!" , и начинается драп- марш, все бегут. Началось повальное бегство. Появились "самострелы", которых расстреливали прямо на наших глазах.:Даже у меня, в начале июля, ненадолго появились мысли, что война проиграна: Помню, как допрашиваем пленного немецкого солдата, он молчит. Тут заводят еще одного пленного, офицера, так солдат вскакивает и приветствует старшего по званию. А на нас - ноль внимания. Это тоже действовало на нервы. Кругом пошли одни разговоры, что надо отступать, пока не придут войска из Сибири, мол, только тогда они на фронте наведут порядок. В первых числах июля мы вышли к своим в районе Подволочиск, потом - отошли к Бердичеву. Мне пришлось принять под командование нашу роту. Я помню, как в эти летние июльские дни в последний раз увидел нашего комдива Огурцова. В штабе дали полуторку и приказали найти комдива, выяснить маршрут для отступления полка. На одном из перекрестков мы нарвались на немецкую засаду, и немец- автоматчик попал мне пулей, по касательной, в голову. Я, весь в крови, нашел генерал-майора, доложил о задании. Огурцов сказал - "Отходить через Сквиру на Казатин", и больше не произнес ни слова

http://www.iremember.ru/content/view/618/26/lang,ru/
Каран уже выкладывал ссылку. Меня заинтересовало розположение штаба 10 мсп в Олесько, На Мехкорпусах указывается

цитата:

10-я танковая дивизия - Злочев; ОРБ, ОБС, ОЗАД - Ляцке;МП - Бережаны, Белый Камень; АП - Перемышляны; АТБ - Сасов; ПОНБ - Зборов.

 Отправлено: 07.10.09 10:59. Заголовок: Воспоминания ветеран..

Воспоминания ветеранов из архива Долматовского
фельдшер/санитар А.Жлевур (фамилия неточно) - "начальник штаба 8 тд подполковник ГУРЕВИЧ 12 июля 1941 года смертельно ранен с. Махновка шоссе Казатин-Любар"

 Отправлено: 07.10.09 11:38. Заголовок: туляк пишет: Воспом..

туляк пишет:

цитата:

Воспоминания ветеранов из архива Долматовского

Спасибо!

 Отправлено: 09.03.10 13:52. Заголовок: Записки начальника штаба танковой дивизии

Поработал над первыми 26 страницами Породенко, выложенные на форуме Туляк-ом. Породенко очень интересно описывает недостающие понимания событий тех дней. Прошу строго не судить меня , смысл передаю точный, но кое-что пришлось подправить по каллиграфии . Там где совсем не разобрал слова, то поставил знак ..?



Записки начальника штаба танковой дивизии.

В июне 1940г наша легкая танковая бригада, вооруженная танками Т-26, после похода по освобождению в 1939г Западных областей Украины и участия нашего танкового полка в боях в Финляндии ( декабрь 1939 – февраль 1940г ) располагалась западнее г.Львова.
Штаб стоял в Грудеке-Ягелевском ( впоследствии м.Городок. ).
Я – начштаба 26 ЛТБр с 1938 года, - в июне 1940г. получил приказ Наркома Обороны о назначении меня начальником штаба 10 танковой дивизии, вновь формируемой в составе 4 МК , штаб которого располагался во Львове.
10 тд была совершенно новым формированием как по вооружению танками Т-34, только что начинающими поступать в ограниченном количестве в войска, так и по организации.
В штабе 10тд, дислоцированной в Злочеве Львовской области,
в должности НШ и НО-1 были два моих однокашника по Военной Академии БТ и ..?В им.Сталина с одного и того же курса , также как и я закончившие Академию с отличием.
Зачем надо было назначать меня начштадивом из более технически отсталой бригады, когда здесь были два своих „академика” ? При этом одного из них – начштаба
подп-ка Курапина назначали на мое место в бригаду Т-26.
Для меня это было конечно лестно. И я понял это как признание правильными стиль и методы, которыми я руководил штабом бригады, направлял деятельность всех служб управления бригады. Без оглядки , в решающих моментах брал на себя ответственность за действия бригады в целом.
В результате чего наша бригада устарелых танков отличилась в походе по освобождению Западной Украины в сентябре 1939г. Тогда две танковых бригады быстроходных БТ-7 , входивших в состав 25 танк.корпуса „выдохлись” на марше еще не доходя до границы. В походе на запад участвовать уже не могли. Наша бригада , преодолевая хотя и слабое, но довольно чувствительное сопротивление частей
Войска Польского , особенно кавалерии под командованием известного польского генерала Андерса, быстро вышла в район Самбора, где приостановила продвижение немцев на восток , захватила несколько эшелонов на ж.д. станции , груженых имуществом, награбленным немцами в Западной Украине. Сорвали демонтаж и эвакуацию электростанции г.Самбора.
-2-
Не лишне отметить , что наша разведка на бронемашинах после разгрома крупной конной группы генерала Андерса , пробивавшегося на юго-восток в Румынию , более удачно опередила своих кавалеристов, захватила в плен у подножья Карпат генерала Андерса с адьютантом и ординарцем.
Штаб бригады на редкость был сколочен , натренирован в полевых условиях на учениях. Танковый полк , сформированный нами, показал боевую способность на Финском фронте , так что командир прибывший к нам в обезглавленную в 1937-38 году бригаду с кругозором же выходящим за пределы командира батальона , к началу 1940г выглядел вполне соответствующим должности комбрига, что принесло ему звание генерала.
С таким опытом формирования, боевой подготовки и управления танковым соединением я прибыл в 10тд. А более месяца проведенных на Финском фронте с нашим танковым полком , переход по льду Финского залива , первые бои танкового полка в составе 81 сд , а затем изъезженная и исхоженная вдоль и поперек , прорванная, вернее прогрызанная нашими войсками знаменитая линия Маннергейма по своим следам боев, еще не убранных трупов танкистов и искореженных танков - очень многому меня научили, особенно уважению солдатского военного опыта : „ ...гладко было на бумаге да забыли про овраги, а по ним ходить.”
Представился командиру дивизии ген.майору Арбузову (подлинную фамилию не называю, т.к. годичная совместная служба перед войной и в боевых действиях до самого переформирования дивизии убедили меня, что личность этого генерала не соответствует тому , что о нем написано в послужном списке, в мемуарной литературе. От бывшего кавалериста царской армии и командира эскадрона Гражданской войны , остались только записи в послужном списке ).
Красная Армия оснащалась техникой , училась, а тов.Арбузова , оказавшегося лишним в кавалерии , вполне устраивали сытые должности , куда его определили быв.конники, занимавшие командные посты в наркомате. Такому командиру дивизии нужна была нянька , а еще больше бронированная ширма для укрытия в опасные моменты. Это, по-видимому, хорошо знали в наркомате обороны. Поэтому отдел кадров нашел начштаба за пределами 10тд.
Штаты новой для Красной Армии 10тд предусматривали звание для командира дивизии генерал-майор, генерал-лейтенант , для начштаба дивизии полковник – ген.майор, остальные заместители – полковники.
- 3-
У командира и нач. штаба были адьютанты и личные танки КВ. Никому другому в управлении дивизией адьютантов и танков не полагалось.
Устав Красной Армии и штаты 10тд наделяли нач. штаба дивизии достаточными правами и возможностями, чтобы нести полную ответственность за боевую подготовку и боевые действия дивизии. Это укрепляло мое убеждение в том, что начштаба любого масштаба с блокнотом в руках, заглядывающий в глаза ком-ру в позе вопрошающего « Что прикажете ?» или « Как прикажете?» , это по меньшей мере адъютант , а то и просто холуй.
Дивизия летом 1940 года уже получила 70 танков КВ полностью по штату и Т-34 более 100 танков – половину положенных по штату. Это была новая техника с новым вооружением 76мм пушками. Эту технику и оружие, а также новое оружие мотострелковых полков и артиллерии надо было изучить и освоить. И тут надо отдать должное управлению кадров. На решающие должности в управлении дивизии и командиров полков были поставлены хорошо знающие свое дело люди, при воспоминании о них сердце наполняется волнующей теплотой и одновременно обидной горечью утраты.
Без всякого преувеличения могу сказать – не будь военинженера 2 ранга т.Воробьева на должности помкомандира дивизии по техчасти нам не удалось бы в течение одной осени 1940 года и зимы 1941г провести столько учений с материальной частью, что к началу войны и тех. персонал и сама техника были готовы к самым трудным испытаниям.
Командиры полков п-к Терлянский ( 20тп ) , п-к Пшеницын ( 10 МСП ), м-р Боковнев
( 10 артполк ), м-р Киселев ( к-р 1ТБ 20тп ) с первых боев показали, что они сами готовились и свои части и подразделения готовили к боевым действиям с полной ответственностью и знанием дела. Даже прокурор дивизии военюрист 3 ранга ( не помню фамилии ) всю свою деятельность блюстителя законности направлял на укрепление дисциплины и боевой готовности. Не на своем месте были к-р 19тп и зам. к-ра дивизии по строевой – хороший хозяйственник , чуждый строевой и боевой подготовке.
Комиссар дивизии полковой комиссар Грезнев и начполитотдела полк. комиссар Погребижский создали обстановку делового политико-морального единства , исключающего демагогию и склоки.
С таким командным, политическим и техническим составом
- 4 -
нам легко было к началу войны подготовить десятитысячный состав дивизии танкистов, артиллеристов, мотострелков, разведчиков и пр. войсковых специальностей 10 тд.
Как показали первые дни боевых действий, начиная с 22 июня 1941г., по свидетельству маршала Сов. Союза Баграмяна в книге «Так начиналась война » 10тд выделялась среди других танковых дивизий Ю-З фронта наибольшей стойкостью, организованностью, боеспособностью. Как пишет маршал Баграмян – о 10тд ходили легенды. О силе ударов наших танков в районе Радзехув – Броды пишет немецкий генерал Гальдер – бывший нач. Ген. Штаба немецкой армии и др. генералы Вермахта.
Но самого ком. дивизии вопросы боевой подготовки и боевой готовности дивизии мало интересовали. Вообще командир 10тд был редкий экземпляр командира Красной Армии., получившего генеральское звание, будучи очень и очень далеким от соответствия своему званию и должности.
Дело не только в том , что он, оказавшись лишним в кавалерии, не успел пополнить свою общую грамотность , тактическую и техническую подготовку. А дело в том, что он не хотел и не пытался ликвидировать свою неграмотность и овладеть новой для себя воинской специальностью. Он полагал, что генеральские звезды должны были ..? ..? покрывать все общее, техническое и политическое невежество нашего командира. Садиться же за парты или рабочий письменный стол , ..? ..? ложный стыд не позволял.
Да и поздно уже было.
Интересы материального порядка возобладали над интересами боевой подготовки дивизии и своей личной. Будучи обременен уплатой алиментов двум покинутым матерям на троих детей и необходимостью обставлять просторную квартиру с ..?.йской мебелью, хрусталем и коврами, генерал вынужден был воспользоваться коммерческими способностями своего зама – подп-ка Сухоручкина и транспортом дивизии. Курсирование грузовых автомашин между Львовом, Черновицами Злочевым и Киевом не обошлись без аварий. А это ЧП. Нач.штаба дивизии не знал личной заинтересованности ком-ра , брали машины кому не лень , ..? разгоне машин парковой роты подчиненных штабу запретил давать кому-либо, в том числе и заместителю ком-ра грузовые машины без его зам. командира дивизии разрешения. ...? ...?. Пригласил в кабинет.Кто командует дивизией - ..? ..? ..?. С объяснениями нач. штаба командир согласился.
- 5 -
Но операции по закупке и транспортировке в Киев успешно организуемые подп-ком Сухоручкиным тщательно скрывались от нач.штаба , пришлись по душе генералу и превратились из побочной в основную деятельность , и он не мог уже переключать свое внимание на боевую подготовку.
Интересы разошлись. Боевой и оперативной подготовкой занимался штаб. Он планирует и организует. Командир и заместитель занимаются более реальным, легким и доступным по их призванию и их возможностям делом.
Отход генерала Арбузова от своих прямых обязанностей привел к тому, что он уже боялся показаться на глаза командования. Так осенью 1940г будучи назначен посредником при командире 8тд на командно-штабных учениях КОВО , вызванный к ген.- полковнику Жукову, наш генерал по-мальчишески уехал с учений на свою кварти-ру , где просидел до конца учений. Посредничал и докладывал штабу округа и руководителю учений ген.Жукову начштаба дивизии.
Такое же малодушие мы наблюдали и в январе 1941г. Предупрежденный о выезде в нашу дивизию командира 4 мехкорпуса генерала Власова , наш генерал укрылся на своей квартире, даже не предупредив своего начштаба. Пришлось краснеть за своего командира. За боевую готовность дивизии и штадива начштаба был спокоен.
Командир вновь формируемого 15мк со штабом в г.Злочеве рядом с нашим штабом , высказывал мне по телефону свое возмущение частыми “болезнями “ к-ра 10 тд, расценивая их как уклонение от встреч, как чванство, зазнайство “опытного танкиста“.
Сам генерал Карпезо был новичек в танковых войсках. Но не мог же я ему сказать по телефону , что квартира нашего генерала служит надежным укрытием не только от командира 15 мк, она укрывала его и от командира 4 мк, и от генерала Жукова. А здоровья у него вполне хватает на 5-6 дней сидения за накрытым столом без заметного влияния на походку.
Таким образом осенние окружные учения прошли мимо нашего командира, контактов с командирами корпусов он избегал, задачи по боевой подготовке штаб дивизии черпал из письменных директив и учений, минуя командира. Увлеченный второстепенными делами, он стоял в стороне от главных задач.
Его не трогало и не волновало , когда начштаба и пом. по техчасти на свой риск и страх брали из НЗ горючее , чтобы вовремя провести учения с материальной частью. Или когда начштаба на свою ответственность
- 6 -
распорядился провести стрельбы всем экипажам новых танков Т-34 и КВ из нового оружия по старому курсу стрельб , не ожидая нового курса ( все экипажи отстрелялись, а новый курс так и не был получен до начала войны ) . И когда из штаба округа поступило распоряжение привлечь виновных за самоуправство, наш генерал не сокрушался , а был доволен , что наказывают не командира, а начштаба, который много на себя берет.
Серьезной решающей проверке штабом КОВО подвергся штаб и командование дивизии в феврале 1941г . на ком.-штабных учениях. Разработка этого учения была поручена самой дивизии. Комиссия из 13 человек – представителей оперотдела, артиллерии, бронетанковой, инженерной и др. служб Военного Округа, включая Особый отдел, признала, что учения в течение 4 суток при 30 градусах мороза прошли хорошо, документально подтвердила способность командиров и штабов частей дивизии к предназначающейся ей роли быть частью прикрытия Военного Округа на случай войны.
Все это поднимало авторитет дивизии и командира в первую очередь. Но пассивная роль генерала в руководстве учением, где он выглядел « при сем присутствующим » на виду представителей штаба Военного Округа и сознание, что в решающих вопросах боевой подготовки инициатива принадлежит штабу, усиливало болезненное опасение
за свой авторитет и неприязнь к нач.штаба.
Хотелось бы на таком учении блеснуть личной эрудицией , умением сменить
обстановку , грамотно сформулировать приказ. Или хотя бы зачитать четко, без запинки написанный в разработке . Хотелось… Но не можется. Отсюда досада. Зло.
1мая 1941г решением Правительства предстояло провести парад войск гарнизонов в Западной Украине. Командовать парадом в г.Злочеве надлежало генералу Арбузову. Но наш генерал от обильного питания с ежедневным подстрахованием аппетита , отяжелел настолько, что шагать строевым шагом уже был не в состоянии. Зам. по строевой подготовке подп-к Сухоручкин никогда строевой подготовкой не занимался.
А выставлять его на посмешище генерал не хотел.
Приказом начальника гарнизона ком-ра 15мк генерала Карпезо , по предложению генерала Арбузова , командовать парадом назначили и меня. Это я считал большой честью для себя . Погода была хорошая. Команды были слышны далеко за пределами площадки. Три полка ( два танковых и один мотострелковый и три отдельных батальона ) шагали стройно. Парад прошел отлично.
- 7 -
На второй день генерал Арбузов не сдержался и выдал себя. Он не знал, что я когда-то ( в 1923 г. ) был старшиной караульной роты. Целый год обучал роту 300 чел. строевой подготовке . Командный голос отработал хорошо.
Впечатляющий эффект проведенного парада , который он наблюдал из окна своей квартиры, вместо удовлетворения успехом своих подчиненных командиров и войск вызвал явную досаду. С иронией и неуклюжей насмешкой он высказался в том смысле -
« Перед кем, мол, и для кого ты так старался громко подавать команды и вытягиваться ? Заливался соловьем ,аж стекла дрожали ».
Я это понял тогда как зависть. Но потом стало ясно, что в успехах своего первого заместителя генерал видит угрозу своему авторитету. Болезненное сознание, что без него могут и обошлись, хорошо свидетельствует, что для него главное - не авторитет дивизии.
« Горбатый радуется когда видит другого горбатого » . Но морально – горбатый делает другого горбатым. А когда не получается, он ненавидит его.
Рекомендуя меня командовать парадом, генерал Арбузов, оказывается , надеялся на провал. Пускай, мол, жители Западной Украины посмеются над неуклюжими командирами Красной Армии, но ..? горб Арбузова не увидят.
В июне 1941г , перед войной , у нас в командовании дивизии сложилось необычное, я бы сказал каверзное положение. Генерал уехал в отпуск, а перед этим в несвойственной ему заискивающей форме зашел просить меня согласиться отдать приказом
подп-ку Сухоручкину замещать комдива с условием, что тот будет заниматься только хозяйственными делами.
- Вы что хотите , чтобы и полки переключились с боевой подготовки на хозяйственную? –задал я вопрос.
У генерала хватило совести и пренебрежения собственным достоинством ради коммерческой выгоды. Он уже не скрывал, что увязывает с интересами дивизии приобретение и доставку в Киев высоким лицам определенных ценностей. Поэтому надо чтобы у Сухоручкина были свободны руки во избежание повторения случая , когда начальник штаба прервал эту ненужную дивизии работу, не спрашивая командира. А боевую подготовку из рук штаба даже командир, если захочет , не выбьет.
Противно было слушать эти грязные доводы , но и доводить чтобы он полностью снял свой мундир я не стал. Необходимости
- 8 -
не было. Я был уверен, что Сухоручкин , имея урок, будет держать себя в рамках. И , надеясь, что генерал выбросит камень из-за пазухи , согласился командовать без приказа.
Дальнейшие чрезвычайные события – война – показали : Сухоручкин ни разу не пытался командовать или хоть бы советовать штабу и полкам . Даже когда в 3.00
22 июня его вызвал генерал Карпезо, он чистосердечно признался, что не в курсе мобплана , что тревогу без начштаба не может объявить. Вызвали меня , и в дальнейшем генерал Карпезо ставил задачи лично мне. Сухоручкин занимался эвакуацией имущества генерала, штаба и семей корпуса и дивизии. А когда после контузии генерала Карпезо его заместители в горячах не разобравшись в обстановке пригрозили мне - начальнику штаба дивизии, находившимся на КП, - трибуналом . Вызвали зам. командира дивизии из Злочева. Приказали мне передать командование Сухоручкину и послали его с 19тп в атаку. Полк напоролся на артпозиции немцев. Завязался бой. Поставленный в дурацкое положение, не зная обстановки, не имея навыка и опыта организовать атаку не только полка, но и роты танков, наш зам. командира нашел выход - ушел на танке в лес, оставив полк на произвол. И , обождав когда обстановка разрядилась ( об этом позже ) , незаметно вернулся на танке в Злочев и продолжал выполнять свои прямые обязанности по эвакуации имущества и семей. На КП больше не появлялся. Так закончилась попытка скандачка , вгорячах отстранить нач.штаба от командования дивизией в бою.
В моем личном сейфе был пакет, врученный мне за две недели до начала войны нач.оперативного отдела КОВО полковником Баграмяном с надписью вскрыть в случае войны или по паролю , который он сообщил устно мне с обязательством пакет не регистрировать , и никого кроме ком. дивизии не информировать. Не знал о пакете и командир 15мк , т.к. 10тд была назначена частью прикрытия границы Киевского Особого Военного Округа еще до формирования штаба 15мк.
И когда в 4.00 22 июня меня вызвал командир 15мк генерал Карпезо и объявил, что немцы бомбят Львов и перешли границу, я его спросил , знает ли он о моем пакете, можно ли считать, что это война? Генерал Карпезо ответил отрицательно . Я пошел в свой штаб, вскрыл пакет и поднял дивизию по тревоге.
В штаб мне доставили вымпел, сброшенный над расположением 20тп с истребителя
И-16 . « Немцы бомбят наши аэродромы. Рассредо-
- 9 –
точте матчасть. Летчик Иванов ». Подпись как на ученьях. Но летчик, преследуемый двумя „ мессершмитами” , как мне доложили на словах, развернул свой самолет, пошел на таран и погиб. Ему не было смысла шифровать свою фамилию. Танки наши стояли на открытом поле по-парковому. С интервалами от 2-х до 5-и метров друг от друга.
Война началась !
Согласно приказу штаба округа были уточнены места сосредоточения частей дивизии для отмобилизования в лесах сев.-восточнее Злочева. 10-му артполку ,находившемуся в то время на сборах в Немирув, за 100км от зимних квартир, была послана радиограмма.
Передовой отряд в составе 2тб Т-34, 20тп, 1 роты 10 МСП, саперного взвода, 1 взвода развед.батальона, под командой ст.лейтенанта Юнацкого в 12.00 вышел по маршруту Злочев - Белый камень - Буск - Холаюв – Радзехув. К исходу дня 22 июня 1941г передовой отряд достиг Радзехув, выбил немецкий десант. Занял Радзехув.
С наступлением темноты , в ночь на 23 июня основные силы дивизии выступили двумя колоннами из района с-в Злочев с задачей выйти в район Холаюв – Радзехув и быть готовой действовать в направлении Сокаль – Горохув. В правой колонне 19тп, в левой 20тп без 2тб и без 1роты КВ, штаб, развед.бат., батальон связи и др. подразделения , без фар и без права пользоваться радиосвязью. 1роту КВ и 1роту МСП оставили в Злочеве по приказу ком.корпуса для охраны штаба корпуса.
На марше в 2ч. ночи зам ком корпуса полк-к Ермолаев догнал нашу штабную машину и сообщил мне, что по приказу ком.корпуса ген. Карпезо он без нашего ведома повернул 19тп на Топорув. Это на 18-20 км в сторону от намеченного штабом округа ( фронта )
и нашим приказам места сосредоточения дивизии. Мало того, между полками образовался разрыв 20 км непроходимой для танков болотистой местности. Это был удар, повлиявший на дальнейший ход боевых действий не только дивизии, но и 5А и 6А, на стыке которых выдвигалась одна из двух самых сильных в округе танковых дивизий, вооруженных, хотя еще не полностью, новейшими танками Т-34 и КВ.
Мало этого, Сокаль, Радзехув лежали на направлении главного удара танковой группы Клейста и 6 армии немцев.
По замыслу штаба фронта - выдвижение нашей 10 тд и Львовской 8 тд левее нас, создавался довольно мощный кулак на фланге ударной группы немцев.
- 10 -
А в направлении от Радзехув на Топорув и далее на юг, т.е. в наш тыл, на Злочев, штаб корпуса могли действовать лишь рота , самое большее батальон с батареей полевых орудий. Закрыть это направление с нашей стороны от немцев достаточно было роты.
И даже вообще ограничиться разведдозором , наблюдением.
Достаточно нанести на карту более крупного масштаба чем 10 верстка обстановку
на 4.00 23.06.41г , чтобы понять: - отдавая приказ в ночь на 23.06.41г. повернуть 10 тп на Топорув без ведома командования 10 тд , командир 15 мк не думал выполнять приказы фронта быть готовым нанести удар на Сокаль – Горохув.
Ослабленный 20тп без 2-го б-на Т-34 , без 1 роты КВ с двумя ротами 10 МСП
( целая рота танков КВ и рота МСП остались охранять штаб корпуса ) в районе Холаюв – это не кулак . 19 тп для защиты все того же штаба корпуса направлен по труднопроходимой лесной дороге в Топорув, откуда никакой угрозы корпусу не было. Полноценный, еще не разбазаренный танковый полк : 30 КВ, 50 Т-34, батальон БТ-7
в р-не Топорув немцам тоже не угрожали т.к. не имел свободы маневра в северном,
с-в направлениях с заболоченными речушками, в с-з направлении на Холаюв проходимая для танков полоса 300м легко перекрывалась одним дивизионом артиллерии немцев.
Короче говоря 19тп в мышеловке. Тут сказался настрой командования корпуса - не готовить удар по противнику, вклинившемуся на нашу территорию , что требовал приказ фронта и к чему готовили по мобилизационному плану 10 тд, выделяя её в число частей прикрытия фронта, а желание закрыть окна, через которые противник мог проникнуть в направлении штаба корпуса. Именно штаба корпуса, потому что входившие в состав 15мк МСД формировалась в Бродах, а 37тд – в Кременце, куда и направлялся удар танковой группы и 6 армии немцев. А такой, мягко говоря, не боеспособный настрой мог появиться только в результате того, что штаб 15мк , сформировавшийся в марте 1941г еще не успел изучить местность , прилегающую к границе, т.е. будущий театр военных действий.
За период с марта по июнь 1941г не было проведено ни одного учения , ни полевой поездки, даже военной игры на картах с участием 10тд, штаб которой за год перед войной участвовал в августе 1940г в ком.штабных учениях, проводимых командующим КОВО ген.-полк. Жуковым, в сентябре 1940г в учениях ..?мк , разработал и провел в ноябре свои командно – штабные учения.
- 11 -
И, наконец, прошел проверку в январе 1941г на командно-штабных учениях дивизии по приказу и под контролем штаба округа все на том же будущем театре военных действий. С коварством заболоченных речушек и ручьев Полесья мы были знакомы. Идея командования и штаба округа и смысл маневров на этом направлении нас ориентировали на мощные танковые удары , атаки и контратаки против пехоты и танков противника, а нашу 10тд в первые же сутки войны расчленяли на куски :
- 2тб Т-34 20тп в качестве передового отряда дерется в Радзехув ;
- целая рота мощных КВ и рота МСП охраняет штаб корпуса в Злочеве ;
- две роты КВ и часть легких танков 20 тп в Холаюв и на подходе к нему;
- 19тп свернутый с марша застрял в лесных дорогах по пути в мышеловку – Топорув ;
- 10ап на марше из Немирув, за 100км от Злочева ;
- 10 МСП разобран по частям ротами и взводами – в Радзехув, в ПО, Холаюв, две роты с 20тп , в Злочеве одна рота охраняет штаб, одна рота с 19тп на марше.
И при таких условиях в течение 22, 23 и 24 июня задействованный один лишь разбросанный 20тп без контакта и связи с 19тп , смог нанести удары по немцам , о которых пишет маршал Баграмян, как об успехах 15мк . Об этих боях упоминает и немецкий генерал Гальдер.
После труднейшего ночного марша без света и радиосвязи по узким разбитым лесным дорогам колонна дивизии к 9.00 23.06.41г достигла головой Холаюв. Слышны были выстрелы в Радзехув , где ПО , выбивший накануне из этого местечка немцев, вел бой с окружающими его частями немцев. Наша разведка, встреченная орудийным огнем ПТО немцев , проникнуть и связаться с ПО не смогла.
Командир 20тп полк-к Терлянский , обеспокоенный судьбой 2тб в составе ПО, ведущего в отрыве от полка бой в Радзехув , обратился ко мне с просьбой поторопить 20тп с выходом в Радзехув. Узнав положение , он доложил, что прибыли только
8 танков КВ , остальные на марше. Я приказал развернутым строем направить на выручку ПО наличие 8 КВ. Командовать этой группой взялся, с нашего разрешения, начштаба 20тп м-р Говор.
Зная, что бронебойные снаряды для 76мм мы еще не получили, я рекомендовал при встрече с танками использовать осколочные, не обнажая взрывателей, т.е. не снимая предохранительные колпачки.
8 танков КВ 20тп пошли в атаку на фронте 800м. Прошли на глубину 4км. На этом поле немцы оставили 54 орудия 46мм и 37мм. Целую бригаду ПТО.
Танки КВ имели мощную лобовую броню. Увидев атакующие танки
-12 -
немцы открывали огонь с большого расстояния. Неуязвимость надвигавшихся на них КВ вызвала панику. Пехоты с нами не было, танки давили орудия гусеницами сколько могли по курсу. Количество оставленных и подавленных орудий ПТО подсчитали и нам доложили пограничники , укрывавшиеся в щелях на поле боя.
Не доходя до Радзехув наши КВ встретили до 25шт контратакующих немецких танков Т-3. В короткий срок 12 немецких танков загорелись. Сработали осколочные снаряды с колпачками-предохранителями. Немецкие ретировались. Два наших танка завязли в заболоченных местах. К утру 24 июня возвратились. Они геройски оборонялись, самостоятельно выбрались из болота с подручными средствами.
Передовой отряд дивизии, отбивший у немцев 22 июня Радзехув, в течение 23.06.41г оборонял его в ожидании подхода главных сил дивизии против многократно превосходящих его сил противника танков, артиллерии, пехоты и авиации, которая безраздельно господствовала в воздухе.
По данным сводки командования фронтом левее нас в направлении Рава-Русская или Сокаль действовала 8тд из Львова. Все попытки установить с ней связь не только в первые дни, но и последующие недели боев, не удались. Таким образом, передовой отряд , неся большие потери, находился в полосе соседней нашей 5 Армии , отходившей под ударами танковой группы Клейста и 6 армии немцев.
Атака 2-го батальона танков КВ хотя и разгромила целую противотанковую бригаду немцев, уничтожив десятки танков- не могла достигнуть Радзехув. А 19тп застрял в лесных трущобах, не достигнув даже Топорув. Не дождавшись подхода главных сил , передовой отряд с небольшими остатками танков и мотопехоты отошел в направлении Топорув.
Командир корпуса приказал перенести КП дивизии в район Топорув, чем вольно или невольно ориентировал дивизию на действия в направлении не соответствующем приказу фронта .
Если 22 или 23 июня батальон Т-34 с ротой мотострелков и 8 танков КВ утром
23-го своими ударами на Радзехув вызвал переполох у немцев и получили в немецких документах и в сводках штаба Ю-З фронта оценку как мощный удар 15мк, то что можно было ожидать от неразбазаренной 10тд , направленной штабом и уже выдвигавшейся на Холаюв – Радзехув. Не могу без боли и досады в сердце вспоминать этот позорный акт безсмысленного раздвоения.
-13 -
В течение всего дня 23 июня мы не имели связи с 19 тп и в Топорув он не пробился , не прибыл. Застрял где-то на марше. И только к исходу 24 июня , когда по требованию командира корпуса КП дивизии перебазировали в район Топорув , туда начал сосредотачиваться полк.
Хутора, леса и населенные пункты в приграничной полосе были насыщены шпионами и диверсантами и раньше, а теперь они совсем обнаглели. 24 июня перед заходом солнца на берегу речки Топорувка, когда я, в 20м от своего танка Т-34 отдавал распоряжения разведчикам, нашу группу обстреляли из автомата с расстояния 80-70м . Невзирая на то, что к этому месту прибывали одна за другой машины 19тп , диверсант скрылся.
20тп без артиллерии с двумя ротами 10 МСП вынужден был вести несвойственные оборонительные бои, надежно прикрывая направление на Буск, Красне , на Львов. Эта героическая, умелая с контратаками оборона обеспечила успешный маневр в тылу 10тд 4-го и 8-го мехкорпусов, нескольких стрелковых дивизий и эвакуацию Львовского хозяйства. Полк-к Терлянский и Пшеницын – командиры полков – вот главные герои этих успешных боевых действий, которые маршал Баграмян и немецкие историки приписывают 15мк.
Танкисты 20тп днем вели бои, маневрировали, ремонтировали танки, на ночь выдвигались на опасные направления без пехоты и артиллерии. И выходя утром из танка, находили на броне надпись на немецком языке : « Лейтенант Шмидт 24 июня 1941г. ». Значит , немецкие разведчики подходили к незащищенному танку. Слышали храп уставшего до изнеможения экипажа, закупоренного броней. Не имея с собой взрывчатки, немецкие разведчики оставляли свои автографы.
25 июня во второй половине дня на мой КП в лесу южнее Топорув прибыли командир корпуса генерал Карпезо и ком-р 37тд полк-к Аникушкин и мы отправились на рекогносцировку исходных позиций для намечаемого на 26 июня наступления на Радзехув.
Всем нам было понятно, что прямо на север танкам не было прохода через заболоченную речушку. Чтобы примкнуть к правому флангу 20тп в районе Холаюв и совместно наступать на Радзехув надо продвинуться на 15-20км в c-з направлении в сравнительно узкой 300-400м полосе между болотистыми речушками. Накануне мой разведдозор не мог пробиться в этом направлении, потерял бронемашину и вернулся.
- 14 -
Генерал Карпезо сообщил, что завтра в 12.00 26 июня нас поддержит бомбардировочная авиация. 37 тд до 12 часов успеет выйти на намеченные нами исходные позиции и 19тп, совместно с 37тд , после бомбового удара по артпозициям немцев , обнаруженным нашей наземной разведкой, начнет атаку.
Рекогносцировка закончилась к заходу солнца. Для выхода на исх. позиции 19тп должен форсировать р.Топорувку в этом лесистом участке, узкую 10-12м с крутыми берегами. Сразу же я принял меры к наведению 3-х мостов для средних и тяжелых танков и выставил боевое охранение на опушке леса для прикрытия исходных позиций и работающих саперов на переправе от диверсионных групп.
Во втором часу ночи на 26 июня в мою штабную палатку в лесу прибыли
полк-к Ермолаев – зам ком 15мк , бригадный комиссар Жулай ( или Гулай ), комиссар корпуса и генерал Ноздрунов – нач шт корпуса. Перебивая друг друга, повышенным тоном потребовали немедленно поднять 19тп в атаку. Пригрозили – за то, что я не вывел на ночь 19тп на исходные позиции через р.Топорувку , сегодня, т.е. 26 июня в 12.00 меня будет судить военный трибунал. Хотя никто и не собирался на ночь без охраны , без пехоты вводить в лес танки.
« Вы отстраняетесь от командования дивизией. Мы вызвали из Злочева зам ком дивизии подп-ка Сухоручкина. Он поведет 19тп в атаку ».
В это время прибыл Сухоручкин и вызванный командир 19тп полк-к Пролеев. Никто из корпусных и дивизионных начальников, присутствующих здесь , не знал, оказывается, намеченного направления наступления. Потребовали, чтобы я указал на карте командиру полка и зам ком дивизии направление атаки, а сам немедленно переместил КП дивизии на высоту ближе к позиции полка.
Было только не ясно, где мне надо искать трибунал. Но раздумывать было некогда. В голове сразу возникла катастрофическая ситуация. Без авиации, без 37тд , загнанный в мышеловку полк бросают на явную гибель.
Уже начало рассветать, когда я на своем танке прибыл к переправе. Встретил командира артполка м-ра Боковнева. Артполк только накануне вечером прибыл в район Топорув, а до этого , еще когда полк находился на марше, я указал ему место сосредоточения и строго приказал не обнаруживать себя, т.к. авиация немцев господствовала и нападала даже на отдельные машины , даже на легковые.
- 15 -
Майор Боковнев видел, как танковый полк двинулся через р.Топорувку и предложил сопровождать , но командир 19тп сказал - « Без Вас обойдемся ».
Меня всего покоробило. Я приказал немедленно направить за полком артразведку. Доложить мне о готовности ведения огня , когда артиллерийские наблюдатели будут видеть цель. Я знал, что скоро танковый полк напорится на артпозиции. Но еще не был уверен, что его встретят 88мм орудия. Надеялся на опыт 20тп , который восемью танками КВ уничтожил 23 июня 54 орудия ПТО .
Однако тут же приказал нач.связи дивизии тянуть связь от нового КП дивизии на КП артполка. Это примерно 1,5км .
Не могу без восхищения вспомнить, какой золотой человек был у нас нач.связи
м-р Бондаренко. Когда я прибыл на новый КП , кабельная линия связи с КП артполка была уже готова. И в дальнейшем связисты в самые критические минуты всегда выручали.
По прибытии на КП ,еще только оборудовавшейся на высоте, покрытой редкими деревцами и кустарником ,мы подверглись массированному налету юнкерсов. Волнами, по 12-15 самолетов , они заходили с солнечной стороны по одному-два легких бомбардировщика и сбрасывали свой груз. Через 4-5 минут налетала следующая волна. Личный состав штаба скрывался частью под моим танком Т-34 , другие в щелях, а большинство разбежались по разным местам : лесные канавы, ямы и пр.
Я приказал связаться с 20тп по радио. Тянуть к полку кабель за 30км у нас не было средств. Как всегда, м-р Бондаренко доложил, что связь есть. Но капитан Матохин чуть ли не со слезами на глазах доложил, что в спешке забыл на старом КП кодовую таблицу. Делать нечего. Время не ждет. Перешли на открытый текст. Немцы быстро засекли наши фамилии. Мне докладывают радиограммы : « Терлянский отходите направлении Буск – Красня. Породенко ».
Я передаю: « Терлянский это провокация. Твердо удерживать рубеж. Породенко ». Немцы опять передают : « Меня атакуют. Держаться не могу, прошу разрешения на отход. Терлянский ».
И тут же опять : « Породенко, твердо удерживаю рубеж. Терлянский ».
Вот такой диалог длился долго . Мне доложили , что связь с артполком оборвалась. Послали двух связистов, они нашли след диверсанта, обнаружившего наш кабель. Подключился с помощью иглы к нашему проводу и слушал, а когда уходил втыкал иглу в землю и наша связь прерывалась.

 Отправлено: 09.03.10 13:54. Заголовок: Записки начальника штаба танковой дивизии

-16 -
Получалось, что с артполком мы могли говорить тогда, когда диверсант нас слушал. Иглу убрали и устроили засаду. Связь наладилась. К этому времени редкие орудийные выстрелы с направления движения 19тп сменились беспрерывными выстрелами и разрывами . Радио командира 19тп молчало . Послали пом нач разведки Манохина на бронемашине в полк. Бомбежка с редкими передыхами продолжалась, как и провокационные радиограммы.
Манохин прибыл и доложил. На КП 19тп при нем комполка подп-к Полеев возвратился с атаки и на вопрос, что доложить начальнику штаба дивизии, он облокотился на гусеницу обоими локтями, зажал голову руками и произнес: « Всё пропало. Подробно доложит капитан Слюсаренко ».
В это время приближалась бронемашина с командиром 1тб . Капитан Слюсаренко вышел из машины с забинтованой головой с просочившейся кровью над левой бровью . Спустился в 4 шагах от меня на бруствер лесной канавы и с горечью произнес : « Все пропало. Батальон разбит ».
В это время связисты мне доложили, что наблюдатели артполка видят цель. Я приказал капитану Слюсаренко подняться и предложил, если рана серьезная - пусть отправляется в тыл. А раз приехал докладывать, то без паники доложить, сколько он видел горящих танков кроме своего и сколько стреляющих орудий немцев.
Слюсаренко ответил что его танк загорелся, он выскочил и стал пробираться в тыл. Встретил танк командира полка. Тот его подобрал и повез в тыл на КП полка.
Я приказал ему немедленно на поле боя собрать батальон и передать командиру полка, собрать полк под прикрытием огня артполка. И тут же дал команду артполку подавить огонь артиллерии немцев.
Как только Слюсаренко отбыл, я повернулся и увидел, что сзади меня стоят два полковника из штаба фронта. Одного – Данилина – я хорошо знал, другого не знал. Я обратился: « Разрешите доложить ». Они сказали: « Мы всё слышали. Действуйте, как распорядились. Мы поедем в штаб фронта с докладом ».
Я ответил: « Нет не все вы слышали. Меня в 12 часов собираются судить трибуналом за то, что я еще на ночь не переправил танковый полк в лес на съедение немцам ».
- Нам всё ясно. Действуйте как наметили. Доложим обо всём.
И полковники отбыли.
-17 -
Через 40-50 мин. прибыл на мой КП комиссар корпуса Жулай. Попросил в сторонку к своей машине. И сказал, что меня судить и не собирались.Что я действовал правильно. Чтобы я успокоился, приказал шоферу принести водки и закуски. Я был возбужден и озабочен и заявил, что : « Вы угробили полк и кого-то надо судить ». Бригадный комиссар сказал, что на войне всякое бывает. Это нам урок.
Как потом я узнал, еще накануне, после рекогносцировки, генерал Карпезо обратился в штаб фронта с докладом, что 15мк не готов к наступлению на Радзехув и просил отсрочки и поддержки. В 22часа 25 июня во время бомбежки КП корпуса и дивизии командир корпуса был тяжело контужен, потерял речь и эвакуирован. А в 24.00 15мк получил приказ наступать во что бы то ни стало. Командовать корпусом обязан был
нач штаба генерал Ноздрунов, но он не взял на себя ответственности. Заместители комкора еще не решили кто будет командовать. Отсюда безответственные и необдуманные приказы и угрозы.
Артполк, получив команду и будучи готов к открытию огня, за 20-30 мин. подавил огонь немецких 88мм орудий. 19тп был выведен из боя.
В жалкое положение попал полк-к Сухоручкин – « как кур во щи ». Не зная обстановки на фронте , занимаясь эвакуацией семей корпусного начальства, комдива и собственного имущества, он был вызван для руководства боевыми действиями, смысл которых он не понимал и никогда к ним не готовился и ответственности не чувствовал ни перед начальством, ни ни перед своей совестью. Но, подчиняясь приказу, сел в танк, заехал куда-то в лес и больше я его не видел до конца войны, хотя он где-то рядом обитал в тылах. Знаю только, что он опять вернулся в Злочев продолжать эвакуацию до возвращения генерала Арбузова и начала нашего отхода.
Дорого нам обошлась “скромность” генерал-майора Ноздрунова , вступившего в командование корпусом как начштаба – первый заместитель комкора. Никто из заместителей не может так полно и глубоко знать замыслы, намерения и даже настроения своего командира ( командующего ) и вышестоящего штаба или командующего, как наштаба.
Если другие замы ведают определенной службой, то штаб охватывает все службы, рода войск и специальности. Круглосуточно строго следит, контролирует выполнение приказов как своих, так и вышестоящих органов. Если командир забыл или неправильно понял задачу, начштаба напомнит и уточнит, но не допустит невыполнения.
-18-
Штаб отвечает не только перед командиром, но и перед вышестоящим штабом или командованием. История Великой Отечественной войны знает немало примеров, когда начштаба бригады , корпуса расстреливали за нарушение вышестоящего приказа, оставляя командира в строю. С таким пониманием роли начштаба в войсках мы закончили Академию. Таким же образом мы действовали , проходя службу в танковых войсках в качестве начштаба отдельного батальона, командира отдельного танкового батальона, начштаба танковой бригады. Именно чувство ответственности начштаба за действия части , соединения и самого командира, приносили успехи как в боевой подготовке, так и в боевых действиях.
И в данном случае генерал Ноздрунов не мог не знать приказа фронта - вывести дивизию в район Холаюв , Радзехув. Приказом дивизии 19тп направлялся именно в соответствии с приказом командования фронтом в район, откуда оба полка могли нанести удар по главным силам немцев группы « ЮГ».
Поворот 19тп в ночь на 23 июня на Топорув , т.е. в мышеловку, производил
зам.ком. корпуса полк-к Ермолаев без ведома командования дивизии . Эта роковая для дивизии и всего корпуса ошибка могла произойти только при бездеятельности штаба корпуса. Этим, по-видимому, и объясняется нежелание начштаба принять командование корпусом на себя после контузии генерала Карпезо.
Генерал Ноздрунов тактически грамотный , как и его нач.оперативного отдела
подп-к Семенюк, с академическим образованием, видел, что танковый полк с
30 танками КВ , 50 Т-34 загнан комкором и его замом в “мышеловку” между болотами. И , видимо решил - кто загонял, тот пусть и командует.
27 и 28 июня из района Львова и восточнее под прикрытием наших частей по нашим тылам в район Броды вышли части 8мк под командованием генерал-лейтенанта Рябышева с задачей нанести удар по группе войск немцев в Берестечно, Дубны.
19тп не имея возможности через болото наступать в северном направлении на Лопатин , Берестечно выдвинулся в район Броды с задачей наступать на Берестечно.
В течение 28 и 29 июня на рубеже Броды – Дубно произошли тяжелые бои 8мк
с танковой группой Клейста. Вооруженный устаревшими танками Т-26, БТ и даже неуклюжими Т-28 и громоздкими пятибашенными Т-35, проделавшие изнурительные марши из района Львова
-19-
и южнее в направлении Перемышля и обратно на Львов , Буск, Броды по нашим тылам , корпус сходу , не успев сосредоточиться, вступил в бой с целой группой войск и к исходу
30 июня по существу прекратил свое существование.
Бои 8мк шли в местах формирования 212мсд и 37тд , входивших в 15мк и эти дивизии не могли не участвовать в этих боях. И хотя штаб 15мк все время держался в 300м от нашего штаба, а заместители комкора не покидали мой КП , мы ничего не знали о действиях и судьбе наших собратьев по корпусу. О действиях 8мк мы узнали от приближавшихся к нам отставших на марше экипажей – танкистов, знакомых мне по службе в 26 лтбр.
30 июня я получил непосредственно из штаба фронта приказание, подписанное начштаба фронта генерал-лейтенантом Пуркаевым и нач.оперативного отдела
полк-ком Баграмяном :
- 10тд отойти за линию обороны, готовившуюся нашими стрелковыми дивизиями , выдвинутыми из тыла на рубеж Броды – Подгорцы- Злочев и сосредоточиться в районе Подволочиска , быть готовыми к контрударам из глубины.
Отдав распоряжение нач тылу дивизии подп-ку Балакину - не теряя времени весь автотранспорт и тылы отправить за пределы старой государственной границы в район Проскуров и восточнее, быстрее освободить дороги для маневра отходящих частей, оставив на пути отхода дивизии боеприпасы и горючее в некоторых пунктах. Дал команду частям быть готовым к отходу к исходу дня.
Но к исходу дня прибыл полк-к Балакин и доложил, что в Тарнополе его остановил Член Воен. Совета фронта дивизионный комиссар Вашугин и приказал вернуть транспорт обратно, а дивизии быть готовой завтра к наступлению.
А ночью на КП дивизии прибыл командир 139сд полк-к Логинов и сообщил, что его дивизия поднята по тревоге и из р-на южнее Броды пешим порядком следует на рубеж нашей обороны для смены нас. Попросил автотранспорт для перевозки пехоты.
Посоветовавшись с Балакиным , мы выделили 139сд 50 автомашин. Потом нам стало известно, что 139сд, 140 сд, 141сд, снятые с оборонительного рубежа, не достигли поставленной цели и после нашего отхода были опрокинуты немцами назад, понеся большие потери. А инициатор этой операции, в кабинете другого члена Воен. Совета фронта Хрущева , в Тарнополе - застрелился.
- 20-
Мы начали отход. Не помню 2 или 3 июля на окраине Сасува ( сев.Злочева ) нас встретил возвращающийся из отпуска командир дивизии. Очень запомнилась встреча на опушке леса за накрытым белой скатертью столом : с “ горючим “ и закуской сидел наш генерал в бодром настроении. Видимо уже проверил в Злочеве и убедился , что ничего ценного он не теряет.
После стольких бессонных ночей и дней , потерь, конфликтов с начальством, горечи первых неудач, никакая еда и питье не лезли в горло. А тут за накрытым
по-праздничному столом сидит человек в военной форме и ужинает.
Очень было неприятно видеть загоревшего в Сочи, с красным носом генерала, очень довольного неизвестно чем. Никаких расспросов о дивизии, о противнике.
В это время на наши части пикировал самолет и наши зенитчики сбили его. Это событие отвлекло наше внимание. Разделять стол с генералом нам не было времени и желания, надо было организовать дальнейший марш-маневр.
Эта невозмутимость и чревоугодие еще в мирное время , когда наш генерал уединялся на целую неделю в квартире, играла положительную роль в том смысле, что он не дергал и не лез в дела , где без него с успехом обходились.
А теперь, когда мы отходили, в первую же ночь его присутствия на марше, на нашу левую колонну, где шел артполк, напали немцы и погиб командир артполка м-р Боковнев,
наш генерал ни слова не проронил. А эта потеря для дивизии была очень тяжелая.
В одном эпизоде с выручкой 19тп от полного разгрома 26 июня он, майор Боковнев, со своим полком сделал столько, что мне, да и танкистам 19тп запомнилось на всю жизнь.
В дальнейшем, при отходе, когда мы уже подчинялись 6 Армии, к нам часто наведывался генерал-майор артиллерии Федоров, который видел спокойно восседающего за накрытым столом или на расстеленной простыне командира 10тд , и сравнивал с другими дивизиями, где командиры метались, нервничали, требовали помощи , бегали лично рассасывать пробки , теряли отстающие подразделения, даже части. Впечатление было в пользу нашей 10тд.
Он, да и многие офицеры нашего штаба не знали, что наш генерал мог 4-5 часов сидеть за столом и встать спокойно, не шатаясь идти и даже говорить незаплетающимся языком. Завидное здоровье позволяло сохранить осанку и достоинство.
- 21-
Штабу истерики, крики были тоже ни к чему.
Только ночные передвижения на территории Западной Украины, где образовывались пробки, а кругом орудовали диверсанты, бандеровцы были тяжелыми.
Украинские националисты задолго до войны были обучены и засланы на освобожденную территорию. Ночами они охотились за комсоставом, наводившем порядки в колоннах . Переодетые в форму советского офицера, они подходили к наводящему порядок, стреляли в упор и скрывались. Или освещали в легковой машине фонариком сидящего офицера и стреляли в упор.
У меня был адъютант л-т Боровик. В его сопровождении мы при малейшей остановке пробирались вперед к голове и будили спящего головного водителя, или мертвого убитого заменяли другим и продолжали движение.
При движении к востоку от старой госграницы уже трупов в головных машинах не обнаруживали, но зато спящих будили, а неисправные машины сталкивали с дороги, а на мостах или подходах к мостам - опрокидывали в овраг или реку.
Таким образом, начальнику штаба находилась забота независимо от того – с боем надо было продвигаться ( как через Тарнополь) или без боя. Ни сна ни отдыха круглые сутки.
Уже на подходе к Бердичеву наш генерал не выдержал уединения и решил поделиться с начштабом своими мыслями.
- Ну что ж ( говорил комдивизии), война проиграна, надо переходить на партизанскую войну.
- А чем Вы думаете немецкие танки уничтожать ?
- А взрывчаткой.
-А где Вы возьмете взрывчатку, если все заводы будут в руках у немцев ?
-Найдем.
Думать, логически мыслить, наш генерал давно разучился. А стрелять из танкового оружия и тем более - понимать возможности танка - не научился.
И вдруг на второй день, когда наша правая колонна вышла на дорогу идущую
на Казатин, мы получили приказ :
- 10тд , кроме 10 МСП, отправить на переформирование в Пирятин. Опергруппу штаба 10тд во главе с начштаба оставить для формирования и руководства группой войск
« Казатин». Командовать группой «Казатин» назначить генерала Арбузова.
В группу вошли остатки 10мсп , 8тд, 44тд, 213мсп, 10 дивизия НКВД.
- 22-
Самое неожиданное было то , что в подчинение нам попадала 8тд во главе с её командиром полк-ком Фотченковым. 8тд формировалась во Львове и вместе с 10тд входила в состав 4мк . Полк-к Фотченков окончил Танковую Академию на год позже меня и своего начштаба подп-ка Гуревича. Побывал в Испании и командовал танковой бригадой с 1938г. 8тд считалась ведущей в корпусе, « столичная », вроде гвардейской. На всех корпусных и окружных учениях, играх, совещаниях генерал Арбузов был
« бедным родственником » по сравнению с командиром 8тд и др. дивизий.
С генеральскими звездами , ростом и возрастом он годился в отцы выглядевшему юношей полковнику Фотченкову.
Но на совещаниях и встречах наш генерал терял свою солидность, заискивал перед полковником, который был ежедневно вхож к к-ру корпуса, а генерал боялся показываться на глаза.
И в штабе округа 8-я тд ( до зимней в январе 1941г проверки нашей дивизии ) считалась более надежной.
И вдруг завидный авторитет попадает в подчинение, да еще в момент, когда генерал начал пускать слюни, что война проиграна. В собственных глазах командир дивизии так подскочил, что закружилась голова.
Смущало только , что нач-ка штаба 10тд назначили возглавлять штаб группы тем же приказом , что и командира, а не предоставили ему право выбирать начальника штаба.
Но это не помеха. Главное , что чванство и тщеславие, сбережение собственной персоны оправдывается. Генеральские звезды несут службу исправно.
И генерал закусил удила. Группе поставлена задача выбить немцев из Бердичева.
По обстановке и расположению частей я выслал вперед группу для организации КП во главе с начсвязи м-ром Бондаренко, указав точно южную окраину с.Жежелево с тем, чтобы узкая с крутыми берегами р.Жежелевка была перед КП в качестве препятствия.
По тактическим соображениям штаб или КП должен быть готов к обороне всегда.
А сам поехал принимать 10 дивизию НКВД, и выбирать позиции для нее, вооруженной только легким оружием, тактике полевых действий не обученной, не имеющей даже станковых пулеметов. Надо было выбрать позиции на танкоопасном направлении.
Когда я к вечеру прибыл в назначенное место, КП там не оказалось Генерал до моего приезда распорядился перенести КП в село Жежелево. До этого не было случая, чтобы он отменял мои тактические решения ни на учениях, ни во время боевых действий.
-23-
На этот раз он руководствовался не тактическими соображениями, а личными удобствами. На окраине, где я наметил КП, не было удобных просторных хат, а он, несмотря на тяжелейшее условие , привык к удобствам. А тут еще и повышение в должности.
Убеждать генерала в ошибочности этого решения было не только бесполезно, но и вредно, т.к. он никогда не отменял моих распоряжений, но замечания в свой адрес воспринимал как личное оскорбление, как намек на неполноценность. Последующие события показали, как дорого нам обошлись эти личные удобства.
13 и 14 июля мы вели наступление на Бердичев. Вдоль железной дороги
Казатин – Бердичев наступала наиболее укомплектованная, хотя и слабыми
танками Т-26 - 44тд. Наш 10 МСП, сильно поредевший за три недели боев, наступал вдоль дороги Хажин – Бердичев.
Вечером мне позвонил комполка п-к Пшеницын , доложил что один батальон у
юж. окраины Бердичева залег за ж.д.насыпью и дальше продвигаться не может, левый фланг полка упирается в речушку. Сосед слева – 8 МСП – еще не прибыл. Левый фланг открыт. Оставлять на ночь батальон . зажатым между противником и насыпью , он опасается. Просит разрешения отвести батальон на 100-200м назад на более удобные позиции. Я разрешил.
И оказалось, что батальон вовремя начал отход. Командир полка правильно решил. Уже в сумерках с левого открытого фланга до двух батальонов пехоты немцев, с засученными рукавами, взбодренные “ шнапсом '', форсировали мелкую речушку и устремились на КП полка. Отходивший батальон МСП ударил по прорвавшимся немцам, ..? положил на месте и захватил 12 человек полупьяных пленных, остальные бежали. От пленных мы узнали о появлении перед нами новой пехотной дивизии.
Умело и смело командовал п-к Пшеницын, с первого дня войны не выходил из соприкосновения с противником.
Утром 14 июля ( за точность не ручаюсь ) прибыл ко мне командир 44тд
п-к Крымов. Доложил обстановку в дивизии, получил информацию о положении группы « Казатин » . И вдруг разразился возмущением : « Как можно терпеть такую мерзость ? » .
Оказывается он перед этим побывал на квартире генерала и застал его опохмеляющегося с полураздетой подругой. Я знал и раньше, что раскормленный генерал предпочитал теплые женские постели , вместо ночных учений и занятий. Но так быстро находить и склонять женщину в селе мог только большой артист.
-24-
Адъютант его случайно отсутствовал. Обычно наш командир запирался и охранялся.
П-к Крымов полагал, что я в курсе ”благоустройства” своего командира. Он удивился, когда узнал, что еще до войны повелось, что начштаба не нуждался в контактах с командиром, приказания и распоряжения начштаба выполнялись без санкции командира.
А командира устраивало наблюдение за начштабом сбоку , а когда выгодно – сверху.
А чтобы повлиять на ход событий - надо ломать и весь свой ход мышления, уклад, изучать обстановку , да еще, не дай бог, принимать меры, докладывать . А это было командиру не под силу. П-к Крымов со своей дивизией только что начал боевые действия, и весь горел желанием выполнить задачу, изменить ход событий в нашу пользу.
Он своими отсталыми танками с бензиновыми двигателями , загорающимися от первого попадания, уже пытался штурмовать Бердичев и приехал в штаб группы войск в надежде получить что-то значительное. Мы с ним обсудили положение, и на следующий день мне пришлось выехать на своем танке на позиции 10 МСП на фланге 44тд ( о чем ниже )
А сейчас возмущение п-ка Крымова необеспокоенностью командира группы не знало границ. Не хочу повторять эпитеты, намерения. Но так оскорблен в своих лучших чувствах мог быть только командир, готовый бить немцев, а не прятаться от них.
И п-к Крымов позже доказал это при прорыве окружения , но только самой дорогой ценой. А оценка нашего генерала оказалась тоже правильной.
Утром следующего дня мне позвонил п-к Пшеницын , что он наблюдает накапливание большого количества немецких танков в лощине в 1000-1200м
с-в с.Хажин. Это на стыке 44тд и 10 МСП. Угроза огромная. Что делать?
Я немедленно на своем танке Т-34 выехал на место.
С с-в окраины с.Хажин было видно, как из с.Ивановцы, что почти примыкают к
ю-в окраине Бердичева, группами по 3-5 танки проходят и скрываются в лощине . Наблюдатель насчитал уже свыше 40 немецких Т-3.
На вост. окраине и в самом Хажине оказалось 4 танка Т-26 и 4 полевых 76мм орудия. Оказавшиеся налицо танки и орудия были расставлены на восточной и
с-в окраине Хажина. А танк начштаба на северной окраине взял под обстрел дорогу на Бердичев.
- 25-
Вскоре по дороге из Бердичева показался одиночный танк, по габаритам схожий с немецким Т-3. Танк уверенно приближался к нам. Т-34 приготовился, но огонь решили не открывать до выяснения намерений “ гостя “. Оказался наш танк КВ . Командир танка ст.л-т Кожемячкин – начштаба 1тб 19тп рассказал :
- Три дня назад по дороге на Бердичев его танк вышел из строя, свернул с дороги в лесок и экипаж собственными силами почти сутки восстанавливал машину. Окончив ремонт, танк вышел на дорогу и пристроился в хвост колонны танков, следующих на Бердичев. Вскоре экипаж обнаружил, что идет в колонне немецких танков Т-3 .
Войдя в город, пользуясь тем , что танк шел в хвосте, ст. л-т Кожемячкин свернул на первую улицу в сторону и двое суток бродил по Бердичеву. Днем уничтожал одиночные орудия или группы машин с немецкими солдатами, наводя панику, а ночью в глухом переулке закрывались и спали.
Закончив доклад, ст.л-т Кожемячкин попросил пополнить его снарядами и отправить обратно в Бердичев, не на шутку уверенный, что безнаказанно может сделать больше чем целый батальон.
В это время наблюдатель передал , что со стороны Иванковиц движутся танки развернутым строем. Танки показались и со стороны Бердичева. С моего Т-34 передали на КВ два ящика бронебойных и поставили в направлении на Бердичев, Т-34 правее
80-100м. Чтобы бить наверняка танкам и орудиям дали команду огонь открывать не далее 400м , а ближе – сколько выдержат нервы у командира орудия или танка.
Мы с п-ком Пшеницыным поднялись на вышку. Напряженное ожидание приближения танков ( мы насчитали свыше 50 ) длилось недолго. Наши орудия и танки дружно открыли огонь. В первые минуты ведения огня загорелись 12 танков немцев.
Большинство наступавших начали останавливаться в замешательстве или ища цели, ведя беспорядочный огонь. Всего подожгли до 25 танков. Вдоль шоссе со стороны Бердичева
КВ и Т-34 подбили 9 танков. Атакующие повернули обратно. Один немецкий танк ,
двигавшийся по шоссе прямо на КВ, Кожемячкин подпустил почти на 100м и прошил его бронебойным снарядом насквозь. Экипаж, кроме одного убитого, покинул танк и бежал. По нашему приказанию КВ прибуксировал подбитый танк на КП полка Пшеницына. Осмотрели и обнаружили : немецкий танк был загружен
-26-
внутри разным награбленным барахлом, даже дамские рейтузы бывшие в употреблении. Наверху был приторочен большой эмалированный таз . Самое интересное, что снаряд пробил лобовую броню и застрял где-то внутри мотора.
Чтобы продемонстрировать уязвимость немецких Т-3 и марадерские способности немецких танкистов , по моему приказанию КВ отбуксировал немецкий танк на ст.Казатин, где был погружен и отправлен в Пирятин к месту переформирования дивизии.
Приятно было узнать ,уже после войны, из книги маршала Баграмяна, что КВ Кожемячкина и трофей прибыли по назначению и послужили наглядным пособием для танкистов.
44тд и 10 МСП на этот раз атаки немецких танков отбили, но напряжение сохранилось.
На следующее утро около 10 часов неожиданно, через наш КП , хлынул поток бегущих танков Т-26 и БТ к мосту через речку, что по капризу генерала оказалась за нашей спиной. Я выбежал на середину улицы, стараясь знаками остановить танки. Но бегущие танки шли прямо на стоящего перед ними подполковника. Пришлось вскакивать на носовую часть Т-26 и обнаженный наган направлять дулом на открытый люк водителя. Водитель закрыл люк и понес меня на танке к мосту. Направленный на смотровую щель наган уже никого не пугал.
Соскочив на ходу с танка я бросился к своему Т-34 . Мимо меня к мосту двигались
один за другим отходящие танки.
Оказалось, что немецкие танки достигли сев.окраины Жежелево и на глазах танкистов 44тд один из танков БТ-7 от прямого попадания снаряда вспыхнул большим ярким пламенем, охватившим сразу же всю машину ( БТ был заправлен авиационным бензином КБ-70 ). Зрелище , видимо, было ужасное . В таких случаях экипаж не успевает выбраться из танка.
Мой Т-34 был поставлен поперек дороги перед мостиком и дорога к бегству была закрыта. Бегущие танки стали накапливаться перед мостиком и среди них бегал начштаба группы с наганом в руке, пытаясь повернуть танки лицом к
сев.окраине Жежелево, откуда идут и стреляют немецкие танки.
Тут появился из своей квартиры генерал Арбузов. Несколько минут в растерянности топтался на месте в сопровождении адьютанта и, наконец, прислал адьютанта с приказанием убрать с дороги танк начштаба, свернуть КП и отходить на юг. Как всегда генерал Арбузов не отдавал приказ лично начальнику штаба, даже если тот

 Отправлено: 09.03.10 14:08. Заголовок: спасибо большое,очен..

спасибо большое,очень интересно
Толян пишет:

цитата:

В моем личном сейфе был пакет, врученный мне за две недели до начала войны нач.оперативного отдела КОВО полковником Баграмяном с надписью вскрыть в случае войны или по паролю , который он сообщил устно мне с обязательством пакет не регистрировать , и никого кроме ком. дивизии не информировать. Не знал о пакете и командир 15мк , т.к. 10тд была назначена частью прикрытия границы Киевского Особого Военного Округа еще до формирования штаба 15мк.

а это особенно

 Отправлено: 09.03.10 14:27. Заголовок: в авторском написани..

в авторском написании населенных пунктов очень много ошибок

 Отправлено: 09.03.10 14:34. Заголовок: Толян пишет: После ..

Толян пишет:

цитата:

После труднейшего ночного марша без света и радиосвязи по узким разбитым лесным дорогам колонна дивизии к 9.00 23.06.41г достигла головой Холаюв. Слышны были выстрелы в Радзехув , где ПО , выбивший накануне из этого местечка немцев, вел бой с окружающими его частями немцев. Наша разведка, встреченная орудийным огнем ПТО немцев , проникнуть и связаться с ПО не смогла.

значит немцев выбивали из Радехова?

 Отправлено: 09.03.10 15:08. Заголовок: volodia пишет: знач..

volodia пишет:

цитата:

значит немцев выбивали из Радехова?

Вопрос - когда? Потому как -а они там вообще то были на тот момент?
И - что характерно -про 8-ю - ни слова, а ведь она выходила как раз в полосу 10 тд. Сосед слева.
Про 32-ю и Радзехов -ни слова.
Любопытно -если читать Слюсаренко, то он там вполне себе герой.

На всю жизнь запомнился мне этот первый бой с гитлеровцами юго-восточнее Радзехува. Восемь часов утра. Чистое небо, без единого облачка. С двумя «бетушками», отправленными в разведку, никакой связи. Головная походная застава — рота КВ И. Я. Соломцева, совершив 80-километровый бросок, не доходя до городка, вступила в бой. Противник поставил по опушке небольшого, но довольно густого леса НЗО (неподвижный заградительный огонь). Разворачиваю батальон и проскакиваю НЗО в боевых порядках. Проходит несколько минут, разгорается ожесточенная схватка с гитлеровскими танками, главным же образом — с артиллерией противника.
Вражеские снаряды пробить нашу броню не могут, но разбивают гусеницы, сносят башни. Загорается КВ слева от меня. В небо над ним взметнулся султан дыма с огненной тонкой, как жало, сердцевиной. «Ковальчук горит!» — екнуло сердце. Помочь этому экипажу никак не могу: со мной несутся вперед двенадцать машин. Еще один КВ остановился: снаряд сорвал с него башню.
Танки КВ были очень сильными машинами, а вот скорости и поворотливости им явно не хватало. Выжимаем из них все, чтобы скорее пересечь открытое поле, нырнуть к Радзехуву, откуда бьют пушки.
Подполковник Пролеев подбадривает меня по рации:
— Хорошо, хорошо, так держать! Вы уже подбили восемь танков. Костры да костры... Вперед!
В бою не время для рассуждений. Но меня так и тянет за язык упрекнуть командира: «Почему вводишь танковые батальоны по частям? Ведь одним дружным ударом мы опрокинем немца, сомнем его».
Ожесточенная схватка разгорается на левом фланге, неподалеку от неглубокой балки. Спешим туда. Третий КВ подбит, и моя машина вздрагивает от сильного удара. Докладываю по рации о положении дел и тут же отдаю приказ батальону: «Вперед!» [13]
Над третьей подбитой машиной поднимаются языки пламени и облако дыма. «Там же мой заместитель! — Чувствую удар крови в голову: — Неужели погиб мой друг батальонный комиссар Алексей Машинец!» Нет, жив! Он выбирается из горящего танка, на ходу вскакивает на другую машину и, сидя на броне, показывает механику-водителю направление.
С командного пункта передают:
— Впереди, между вашим КВ и танком 112, в яме залег человек. Будьте осторожны, возможно, это гитлеровец со связкой гранат...
Странно, зачем гранаты, когда справляется артиллерия? И все-таки... кто же в яме? Из экипажа подбитого КВ? Но те машины остались далеко позади!
Через смотровую щель вижу маленького человечка в голубой майке и синих трусах. Он встает, машет руками, что-то кричит... Бог ты мой, да ведь это Колька Гогин, сын нашего полка! Как он сюда попал? Очевидно, сбежал на фронт из белоцерковского детского дома.
В это мгновение снова рядом разрывается снаряд. На танк посыпались комья земли, забарабанили по броне осколки. Коля упал навзничь. Засыпан? Убит? Шевелится! Останавливаемся и втягиваем его в КВ через нижний десантный люк.
— Лежи, подумай только шевельнуться, — грожу пареньку кулаком.
Однако Коля Гогин и не думает лежать. Он сообщает, что добился у командира полка разрешения разведать, много ли в Радзехуве немцев и их техники.
К двум часам дня 19-й танковый полк продвинулся примерно на два километра. Он крепко помял противника, но и сам понес большие потери. Наш батальон из боя вышел только с двумя уцелевшими танками. Причем один из них, в котором был начштаба Андрей Кожемячко, получил множество больших вмятин. Приблизительно так же обстояло дело и в других батальонах.
Поздно вечером в лесу, на КП Пролеева, состоялось партийное собрание полка. Разговор здесь шел прямой, невзирая на лица. Предоставили слово и мне.
— Первая схватка с противником еще раз доказала, что советские танкисты духом сильнее врага, — начал я [14] свое выступление. — Зато мы, командиры, допустили целый ряд грубейших ошибок и заплатили за них кровью людей и техникой. 19-й танковый полк имел около двухсот бронеединиц...
— Конкретнее, Слюсаренко, — перебил меня подполковник Пролеев, — Какие ошибки?
Я стал их перечислять:
— Явно неправильным было посылать тяжелый танковый батальон в авангарде полка.
— Старая песня!..
— Старая, зато правильная, — огрызнулся я. — Не было должной разведки: мы дрались с противником, не зная его сил... Совершенно отсутствовала связь...
— Все?
— Нет, не все, товарищ подполковник. Вы вводили полк по частям... Ну, конечно, слабая у нас полевая выучка...

А у Породенко - отчаявшийся комбат.

В это время приближалась бронемашина с командиром 1тб . Капитан Слюсаренко вышел из машины с забинтованой головой с просочившейся кровью над левой бровью . Спустился в 4 шагах от меня на бруствер лесной канавы и с горечью произнес : « Все пропало. Батальон разбит ».
В это время связисты мне доложили, что наблюдатели артполка видят цель. Я приказал капитану Слюсаренко подняться и предложил, если рана серьезная - пусть отправляется в тыл. А раз приехал докладывать, то без паники доложить, сколько он видел горящих танков кроме своего и сколько стреляющих орудий немцев.
Слюсаренко ответил что его танк загорелся, он выскочил и стал пробираться в тыл. Встретил танк командира полка. Тот его подобрал и повез в тыл на КП полка.
Я приказал ему немедленно на поле боя собрать батальон и передать командиру полка, собрать полк под прикрытием огня артполка. И тут же дал команду артполку подавить огонь артиллерии немцев.

 Отправлено: 09.03.10 16:34. Заголовок: Karan пишет: Любопы..

Karan пишет:

цитата:

Любопытно -если читать Слюсаренко, то он там вполне себе герой.

Karan пишет:

цитата:

А у Породенко - отчаявшийся комбат.

Круто однако. Называется одно событие в восприятии двух людей.

 Отправлено: 09.03.10 21:08. Заголовок: Конечно же правда гд..

Конечно же правда где-то посередине. Нужны новые источники информации, чтобы перекрестным осмотром увидеть к кому правда ближе. Но лично я думаю , что человек, которому грозили трибуналом, должен помнить этот момент в деталях.

 Отправлено: 10.03.10 15:32. Заголовок: Книга Долматовского " Зеленая брама"

[Неоднозначная оценка однако командира 10 тд Сергей Яковлевича Огурцова. Насколько она обьективна? Пробежался по инету, но ни положительных ни отрицательных характеристик Огурцова не увидел.quote]`

Так,на всякий случай , глава из книги:

Генерал Сергей Огурцов.

Когда 6-я и 12-я армии лишились своих командующих, когда оборвалась жизнь членов Военного совета Любавина и Груленко, а начальники штабов Арушанян и Иванов повели малые боевые группы и вырвались из кольца, даже лживая и хвастливая геббельсовская пропаганда не посмела утверждать, что битва у Подвысокого выиграна. Сопротивление там не ослабло. Остатки наших дивизий и полков вновь и вновь бросались в штыковые атаки, хотя после 6 ав-густа надежда на выход из окружения померкла,
Неизменной оставалась лишь одна задача, которая всегда стоит перед советским воином,- сражаться до последнего пат,рона, до последней капли крови. Эта фраза сегодня может показаться выспренной, но она точно соответствовала душевному состоянию красноармейцев и командиров, попавших в беду под Уманью.
«Ваше положение безнадежно, сдавайтесь!» — кричали радиорупоры противника.
Но осталась еще граната, есть еще несколько патронов, а главное - не затупился штык, не раскололся приклад трехлинейки. Значит, сражение продолжается!
Наиболее боеспособной, пожалуй, была группа генерала Сергея Яковлевича Огурцова. Об этом человеке сказано немало добрых.слов в мемуарах видных советских военачальников, в военно-исторических исследованиях. Он - признанный герой июньских и июльских боев на Украине.
Ровно через месяц после вторжения немецко-фашистских захватчиков на нашу землю более ста бойцов и командиров из 10-й танковой дивизии, которой командовал С Я. Огурцов, было награждено орденами и медалями.
Боевая документация о действиях наших войск в тот исключительно трудный месяц скупо представлена в архивах. Иные донесения не дошли по назначению. Многие важные события на фронтах остались даже незафиксированными из-за мгновенно менявшейся обстановки. Однако в архиве Министерства обороны СССР имеется сообщение,относящееся ко второму дню войны в полосе Юго-Западного фронта: «Около 8 часов утра его части (речь идет очастях 48-го моторизованного корпуса группы Клейста. Е. Д.) натолкнулись на передовой отряд 10-й танковой дивизии. Завязался танковый бой, который продолжался несколько часов и отличался исключительным упорством и ожесточенностью... В этом бою советские воины уничтожили 20 танков противника, 16 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Передовой отряд потерял 6 танков Т-34, 20 бронетранспортеров и 7 человек убитыми».
Этот бой произошел в районе Радзехува. А 2 июля танкисты генерала Огурцова выбивают противника из захваченного им Тернополя.
Как и другие наши частные успехи того периода, этот тоже закрепить не удалось. На другой день пришлось оставить Тернополь (уточняю: оставить по приказу!). Но значение каждого удара по врагу, каждого подвига от этого не меркнет.
Прослеживая путь С. Я. Огурцова от границы до Зеленой брамы, я никак не пойму, не могу определить: были ли у 10-й танковой дивизии и ее командира пусть не ночи, не дни, ко хотя бы часы отдыха?
Широкую известность приобрел контрудар 6-й армии у Бердичева. 10-я танковая дивизия и 8-я танковая, которой командовал П. С. Фотченков, были сведены в единую группу Огурцова. Так она и называлась, но в сводках и донесениях имела еще одно наименование - «Казатин».
Группа «Казатин», объединившая танкистов, пехоту, конницу (из 3-й кавалерийской дивизии), отважно атаковала вражеские войска, прорвавшиеся в Бердичев. В одном только окраинном квартале города было уничтожено 50 танков противника. Вот уж чего никак не ожидал обнаглевший Клейст!
Его армейская группа была задержана у Бердичева на неделю.
Надо ли говорить, что это значило тогда?
Начальник генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер еще в те дни писал, что 1-я танковая дивизия потеряла в Бердичеве две тысячи человек. Две тысячи танкистов - урон весьма существенный, несравнимый с Потерями, например, пехотной дивизии. Сколько было подбито и сожжено танков, если погибло две тысячи танкистов!
Именно тогда, кажется 9-го июля, я по заданию редактора армейской газеты «Звезда Советов» на машине
полевой почты добрался до штаба, расположившегося в одноэтажном, полусельском районе Бердичева: Помню еще, как ругался экспедитор: объединились несколько соединений и отдельных частей, наверное, это хорошо, но спутались номера полевой почты - не разобраться.
Я видел, как уверенно и деловито, безо всякой суеты действовали командиры, как отчаянно сражались две недели не спавшие бойцы.
Они наступали и чувствовали себя счастливыми!
Правда, недолго мы продержались в Бердичеве. Но было доказано: можно контратаковать, вышибать «его» и из городов!
О том, как воевал Огурцов в Бердичеве, рассказал в своей книге «Сыновний долг» дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Захар Карпович Слюсаренко, который тогда командовал батальоном тяжелых танков и имел звание капитана.
Слюсаренко пишет: «Огурцовское «делай, как я» было для нас законом».
Вырвавшийся позже из окружения Слюсаренко воевал и на Юго-Западном фронте, и под Ленинградом, а потом - до самой победы - судьба связала его с 3-й танковой армией, которой командовал маршал бронетанковых войск П. С. Рыбалко.
Захар Карпович участвовал в штурме Берлина, в освобождении Праги.
И всегда для него законом было огурцовское «делай, как я», значит, в его подвигах, отмеченных двумя Золотыми Звездами, жил и набирал мощность тот заряд, что дан был под Бердичевом на третьей неделе войны...
Сохранилось очень мало портретов Сергея Яковлевича: воспроизводится обычно лишь фотография, печатавшаяся до войны в центральных газетах в связи с присвоением первой группе высших командиров Красной Армии генеральских званий.
Тем дороже оказался подарок, полученный мною по почте,— пакет с пожелтевшими фотографиями, относящимися к концу двадцатых годов и к тридцатому году. Я увидел тогдашних богатырей, командиров в островерхих буденовках (странно - они относятся к далекой истории, эти суконные шеломы, но и я, все еще полагающий себя человеком сегодняшним и завтрашним, в точно таком головном уборе вернулся в 1940 году с Карельского перешейка!). Я рассматривал групповые фотографии слушателей каких-то курсов: первый ряд восседает на венских стульях,красные командиры положили ногу на ногу, обращают на себя внимание широкие галифе и маленькие шпоры.
На грубо пошитых (даже на фотографиях кажущихся шершавыми) гимнастерках с неровными воротниками -ордена Красного Знамени в матерчатых розетках. Второй ряд стоит, командиры, как бы расчерченные ремнями, де-монстрируют свою стройность и подтянутость.
Приложен список имен - каждое из них впечатано в историю, имена эти можно прочесть на табличках в названиях улиц в разных городах, на стендах музеев, в книгах мемуаров.
Крайний слева во втором ряду совсем молодой красно-знаменец - конечно же и не заглядывая в список, узнаю Сергея Огурцова.
В письме - подтверждение. Да, это он «сотоварищи» в 1930 году на курсах — кавалеристов переучивают на танкистов.
Фотографию прислала мне из Павлограда Александра Ивановна Зобина, вдова латышского стрелка первых лет революции и полковника на Великой Отечественной, мать двух погибших офицеров. Она поделилась со мной трогательным и добрым воспоминанием:
«Когда муж в 1930 году учился на курсах моторизации и механизации в Ленинграде, мы жили на улице Жореса. У нас было пианино (неизвестно чье), я много играла и пела, когда меня просили. Огурцов любил, когда я пела «Белеет парус одинокий» и «Выхожу один я на дорогу».
Как ни странно для боевого командира, он был какой-то застенчивый, если можно так сказать. Но в то же время, прервет свое молчание и скажет что-нибудь остроумное, и все смеются, а он улыбается только глазами, а глаза у него были печальные. Я как-то его спросила об этом, а он улыбнулся и сказал, что таким родился...»
На карельском перешейке Сергей Огурцов командовал танковым соединением, в первые дни Великой Отечественной он принял под свое начало 10-ю танковую дивизию.
Пользуясь свидетельством Александры Ивановны Зобиной, могу сказать, что уже с тридцатого года лихой буденовец переучивался на танкиста. Но кавалерийская закваска, видать, бродила в нем, и к середине июля, когда весь 4-й мехкорпус, потерявший много машин, командование намеревалось отправить за Днепр на переформирование, генерал обратился к командарму с письмом, которое я недавно обнаружил, листая в архиве фонд 6-й армии.

«Командующему 6 армией генерал-лейтенанту Музыченко
11.7.41
Прошу поставить вопрос перед командованием фронтом о выделении в мое распоряжение тысячи кавалеристов, вооруженных автоматами, с десятью вьючными станковыми пулеметами, десятью горновьючными орудиями, для парти-занских действий в тылу войск противника по уничтожению коммуникаций, штабов, складов и подходящих резервов.
Командир 10 танковой дивизии генерал-майор Огурцов».
На подлиннике этого рапорта нет резолюции командар-ма. По-видимому, Музыченко отказал в устной форме, во всяком случае никакой тысячи кавалеристов выделено не было. Нет свидетельств, что предложение Музыченко докла-дывалось выше. (Оно могло бы привлечь внимание маршала Буденного.)
Когда вопрос об отправке танковых дивизий за Днепр был решен, Огурцов получил повышение и стал командиром 49-го стрелкового корпуса.
Шагнув из танкистов в пехоту, старый конник сохранил только старую бурку, в которой я застал его на опушке Зеленой брамы.
Попробую вспомнить, как выглядел человек, возглавивший борьбу в окруженной группировке. Он был среднего роста, но могуч, крепок, словно вырублен из одного валуна. Обращали на себя внимание рабочие руки с широкими пальцами; по карте он водил карандашом либо прутиком, палец бы закрыл сразу несколько населенных пунктов.
Лицо его было по-крестьянски смуглым, улыбался он редко, но суровым не казался, скорее сосредоточенным. Надо еще иметь в виду, что я видел его в последний раз в обстановке, не располагающей к улыбке. Раздумывая, он водил пальцами по губам, словно призывая к молчанию.
Казалось, что у него должен быть громкий и грозный голос, но приказания он отдавал, не напирая на басы, в несколько учительской интонации стараясь разъяснить суть задачи.
Танкист, он не расставался с буркой, как знаком своего конармейского первородства.
В одном из сельских музеев я не без удивления встре-тился с «современным» портретом Огурцова: генерал с по-гонами, на тяжелом мундире кроме старых больших орде-нов Красного Знамени еще и орден Отечественной войны, которым он был награжден посмертно.
Умелым фотомонтажом и ретушью ему был придан облик, не соответствующий реальности; генеральская форма с погонами была введена лишь в начале 1943 года...
Я понимаю добрые намерения, руководившие теми, кто дорисовал портрет. Но чувство несогласия и даже обиды мучает меня: не надо ничего пририсовывать и дорисовы-вать, пусть герои сорок первого предстанут перед нами такими, какими они были...
В Подвысоком Огурцов воевал уже в должности коман-дира 49-го стрелкового корпуса, последнее его боевое донесение за номером 97 от 1 августа 1941 года сохранилось, (Cергей Яковлевич докладывал, что противник непрерывно атакует, что штабы дивизий и корпуса под обстрелом, но есть еще у него 6 тысяч стрелков, 19 противотанковых и 4зенитных орудия с боеприпасом по 25 снарядов на каждое.
Я находился с Огурцовым до заключительного его боя в районе Зеленой брамы, на истерзанном подсолнечном поле, и могу засвидетельствовать,что после_неудавшегося
прорыва наших войск 5-6 августа Огурцов небезуспешно пытался объединить разрозненные части, упорно оборонялся этими силами у Подвысокого и Копенковатого,а потом углубился в лес, сделав боевым ядром своей группы кавалериискии-полк.
Штаб 49-го стрелкового корпуса как-то сам собой взял на себя управление всеми войсками, оставшимися в окружении.
Вскоре после Победы меня нашел в Москве полковник в зеленой фуражке пограничника - Николай Прокопюк. Это был человек легендарный: ветеран Первой Конной ар- мии, участник войны в Испании, командир партизанского соединения, действовавшего на территории Польши и Чехо-словакии, Герой Советского Союза.
Прокопюк настойчиво просил меня рассказать все, что я знаю о генерале Огурцове, которого он называл только по имени: они служили когда-то в одном эскадроне Первой Конной, рядом - стремя в стремя - ходили в кавалерий-ские атаки. Мой рассказ обрывался на той трагической минуте, когда горные егеря навалились на сопротивляю-щегося генерала, пытаясь пленить его. Огурцов считался пропавшим без вести. Прокопюк не хотел и, видимо, не мог оставить в безвестности судьбу друга.
- Надо дознаться, как дальше боролся Сергей! - твердил он.
В том, что Огурцов продолжал борьбу, Прокопюк не сомневался. Он располагал сведениями, что его друг в
1942 году появился в Польше, как раз там, где они вместе воевали в 1920 году и где Сергей Яковлевич заслужил свой первый орден Красного Знамени. При содействии местных жителей генерал будто бы стал сколачивать партизанский отряд, мечтал если не сразу, то постепенно посадить парти-зан на коней, сделать отряд кавалерийским. Наверное, сыграло определенную роль место действия, память о юно-сти в седле. Впрочем, и в Подвысоком Сергей Яковлевич главные надежды возлагал на кавалерийский полк, я это помню.
По утверждению Прокопюка, на первых порах Огурцо-ву и в Польше сопутствовали удачи. Партизанский отряд он создал и возобновил дерзкую борьбу с оккупантами. А те прознали, с кем имеют дело, стянули в район действий отряда значительные силы, и 28 октября 1942 года в неравном бою Сергей Огурцов погиб...
Много лет, до самой своей кончины, вел полковник Прокопюк поиски. Ему удалось пунктиром наметить всю линию героической жизни старого боевого товарища. Но вот досада: некоторые данные, опубликованные Прокопю-ком, в моем поиске выглядят иначе. Чем это объяснить?
Все тем же: на коротком отрезке истории, всего в масштабе нескольких десятилетий, иные недостаточно документированные факты превратились в легенды. Не уходя от правды в главном, они разноречивы в деталях.
У меня иные данные о побеге генерала из плена. По данным полковника, его друг оказался в лагере военнопленных в городе Хелм, заболел там тифом и совершил побег из лазарета, охранявшегося легионерами (то есть солдатами из стран - сателлитов Германии). Но теперь точно известно, что _Огурцова содержали_в неволе вместе с другими советскими генералами - Музыченко, Понеде-линым, Снеговым, Абрамидзе, Тонконоговым. Там же был Карбышев, там же был прославленный летчик Тхор. С Абрамидзе и Тонконоговым мне удалось связаться (один живет в Тбилиси, другой - в Киеве). По их утверждению, Огурцов совершил свой побег из поезда, когда его и других наших генералов везли в Германию.
В пассажирском вагоне - это был западный «пульман», с дверями наружу из каждого купе - оказались вместе Кар-бышев, Тхор, Тонконогов и Огурцов. Экстренное торможе-ние резко остановило поезд. Дверь купе приоткрылась, соскочить с поезда успел лишь Огурцов.
Допускаю, что он был вновь схвачен, препровожден в Хелмский лагерь и там заболел тифом. Тогда и моя версия, и данные полковника Прокопюка сходятся. Но все это требует дальнейшего выяснения.
А пока у меня накапливаются новые и новые легенды и показания, касающиеся судьбы генерала Огурцова.
В. П. Скалкин, офицер в отставке, живущий ныне в городе Тольятти, прошел все круги ада. Его номер в Хам-мельбурге 13396. Он прислал воспоминания и дал свою версию побега Огурцова, с которым находился некоторое время в лагере Замостье (Замосць).
«30 апреля 1942 года из Замостья был отправлен эшелон - 1700 ходячих скелетов. В этом же эшелоне увозили генерал-полковника Огурцова...»
Я написал Скалкину, что Сергей Яковлевич Огурцов был только генерал-майором, но лейтенант запаса настаи-вает: нет, генерал-полковником!
Легенда повысила Огурцова в звании, не иначе...
Итак, уходит эшелон... что же дальше?
Эшелон вместе с немцами охраняли и лагерные поли-цаи; восемь из них совершили побег, их ловили, эшелон был остановлен...
Цитирую воспоминания Скалкина: «Получилось заме--шательство, паника, шум, крик, ругань. Это произошло близ г. Островца (Польша). Генерал Огурцов воспользо-вался беспорядочной беготней немцев, с помощью нахо-дившихся с ним узников оторвал решетку на люке, сде-ланную из колючей проволоки и закрепленную обыкновен-ными гвоздями. Товарищи помогли ему вылезть из вагона. С большой выдержкой, не спеша, он перешел железнодо-рожные пути, сел в один из вагонов стоявшего в тупике пригородного поезда и наблюдал за эшелоном, из которого только что сбежал. Немцы кричали, ругались, проклинали себя за то, что увлеклись поимкой сбежавших полицаев и упустили советского генерала».
Скалкин описывает, как эшелон разгрузили, как погнали узников 28 километров (он запомнил, считал столбы на мучительной дороге) и заперли в тюрьму «Святой крест».
А генерал Огурцов?
Скалкин, несмотря на мои возражения, утверждает: «Позднее беглецы-неудачники рассказали, что они где-то в Польше видели березу с надписью: «Здесь отдыхал рус-ский генерал Огурцов». А генерал благополучно дошел до Советского Союза и продолжал воевать с фашистами в должности командующего армией. Он одним из первых описал в брошюре об ужасах Замостья...»
Я так и не смог убедить В. П. Скалкина, что не было ни командарма, ни брошюры,- он свято верит в бессмертие генерала Огурцова.
Могу дать самое простое и точное объяснение истории, рассказанной выше: это легенда, а основа ее - героиче-ский образ советского генерала. Я старался доказать товарищу из города Тольятти, что не так было дело, что не могло так быть. А он считает, что так должно было быть, что слух об Огурцове, добравшемся до сражающихся войск, командующем армией, множеству «лагерных доходяг» вер-нул искорку жизни, не дал умереть.
Имею ли я право разубеждать лейтенанта, защищав-шего ДОТы Остропольского укрепрайона до последней воз-можности, захваченного в плен 14 июля 1941 года?
Пусть Скалкин по-прежнему верит, пусть ему всегда видится его сотоварищ по неволе во главе армии, штурму-ющей Берлин!
Идут годы, отдаляются события, но не растворяются во времени подвиги и герои. След Сергея Яковлевича Огур-цова вот уже несколько лет ищет телевидение Польской Народной Республики; все новые истории о нем рассказы-вают со своих страниц варшавские и провинциальные га-зеты. (В журнале «Пшиязнь» № 37 за 1983 год опубли-кована большая статья «Время не стерло следов».)
В Польше имя Огурцова овеяно легендой. Там говорят -«он был советский генерал, но погиб как польский пар-тизан».
В пяти-шести километрах от Красноброда по Томашев-скому шоссе есть место, которое называется «Генерал». Это название возникло в уже далекие послевоенные време-на, поначалу им пользовались только жители окрестных деревень, но постепенно оно вошло в обиход, и надо пола-гать, вот-вот появится и на государственных картах.
В еженедельнике «За вольность и люд» еще в 1980 году была опубликована статья под заголовком «А местность назвали Генерал».
Из материалов польского телевидения складывается такая картина: Сергей Огурцов нашел партизанский отряд, уже действовавший в лесах Замойщины под началом некоего Мишки-татарина, советского офицера, ставшего ныне ге-роем легендарным.
Встал ли Огурцов во главе отряда?
Собиравший сведения на месте журналист и киноопе-ратор Мачей Александр Яниславский так отвечает на этот вопрос:
«Похоже на то, что Мишка передал руководство отрядом генералу, впрочем, это было совершенно естественным. В отряде, однако, обращались к нему не по званию, а «товарищ начальник». Когда Огурцов поворачивался к Мишке, тот невольно вытягивался по стойке «смирно»...» Выступая в Варшаве по телевидению, лесник Юзеф Мазурек (тогдашний солдат «батальонов хлопских», псев-доним «Ель») рассказывал:
«...Как он выглядел? Высокий, крепкого сложения, про-долговатое лицо, волосы зачесаны назад. Он был одет в бриджи, сапоги гармошкой, штатский спортивный пиджак. По сравнению с Мишкой и другими советскими партизанами он выглядел, однако, довольно болезненным. Я знал, что последствия пребывания в лагере.
Какое впечатление произвел на меня генерал? Это был исключительно умный человек. Всегда вежливый и уравно-вешенный. Слушать его было истинное удовольствие. И еще: как генеральское звание, так и фамилия нового командира держались в глубоком секрете». Видимо, слухи о том, что партизанский отряд, в котором преобладали советские, возглавил генерал, все-таки просо-чились. Жандармам стало известно и место партизанского лагеря.
Как выяснилось, жандармский налет был произведен тогда, когда в лесном убежище находились лишь Огурцов и его товарищ по побегу из плена чех Танчаров. Свидетельство Мазурека:
«Еще издали я узнал Огурцова. Он сидел под пихтой в окровавленной рубашке. Грудь была прошита автоматной очередью. Неподалеку лежал другой убитый...» Взвесив все обстоятельства и свидетельства, польское телевидение пришло к выводу, что кто-то предал партизан.
Но пока это остается тайной.
Была показана на экране (и в Варшаве, и у нас в про-грамме «Время») могила генерала в том виде, какой ее оставил похоронивший Огурцова и Танчарова лесник Юзеф Мазурек,
Однако позднее обнаружилось, что могила пуста... Новая загадка!
Телевидение Варшавы опять обратилось к своей ау-дитории.
Вот что выяснилось,
Через несколько дней после трагедии Мишка-татарин выкопал тело своего командира и увез его - неизвестно куда... Партизанский вожак опасался, что место
захоронения станет известно жандармам и они поглумятся над прахом генерала.
Но оно не известно теперь никому: погиб Мишка-тата-рин, не найдены и его товарищи по отряду. Телевизионный поиск все же не пропал даром. Некто Станислав Ярош из Сушца прислал письмо: он видел, какие похороны устроил Мишка своему командиру:
...«Мы с братом сидели в кустах, боясь выйти. Парти-заны Мишки закопали тело, а потом дали в воздух десять залпов из автоматов. На могиле они выложили звезду из карабиновых гильз. Потом они уехали в сторону Хамерни...» В лесу, куда повел кинооператора Станислав Ярош, не было никаки х ни малейших следов могилы. Решили все-таки раскопать невеликий пригорок, обнаружили патронные гильзы. Глубже - хорошо сохранившийся в песке скелет. Проведена медицинская экспертиза и антропологиче-ские исследования (из Советского Союза был получен портрет генерала), подтвердившие - это прах Огурцова.
И вновь противоречие: лесник Мазурек запомнил, что грудь генерала была прошита автоматной очередью, а су-дебный медик д-р Мариан Паленки установил: «В черепе обнаружены отверстия в затылочно-теменной кости. Все указывает на то, что этот человек, вероятно, тяжело ранен-ный, был добит выстрелом в голову...»
Польское телевидение продолжает свой поиск. Рассказ о генерале Сергее Яковлевиче Огурцове я хочу завершить воспоминанием, относящимся к совсем недавнему времени.
Находясь в командировке в Соединенных Штатах и приехав в Нью-Йорк, я, конечно, отправился осматривать здание ООН. Вход туда свободный. Во всяком случае, в холлах нижних этажей здания можно находиться беспрепятственно. Я осматривал картины, исполненные художниками разных стран и подаренные ООН правительствами, и тут ко мне подошел невысокий, крепкоплечий, сравнительно молодой человек, в котором я мгновенно узнал соотечественника. Он улыбнулся простодушной, чем-то очень знакомой улыбкой. Я никак не мог вспомнить, где его встречал раньше, да и встречались ли мы, или, может быть, мне случилось видеть только его портрет.
- Здравствуйте,- сказал он,- и очень прошу не удивляться, обращаюсь к вам с необычной, возможно, даже странной просьбой. Но я уверен, что вы меня поймете.
Сказанное не совсем соответствовало дипломатическому этикету. Дипломат не должен сразу утверждать, что собеседник его поймет. Но незнакомец со знакомым мне лицом, видимо, имел внутреннее право говорить так. Чтобы окончательно вывести нашу беседу за рамки официальности, я сказал:
- Ну ладно, что у вас ко мне, товарищ, выкладывайте!
- Видите ли, я из Минска, работаю здесь по контракту
как международный чиновник. У моей жены с часу на час должны начаться роды. Я очень прошу вас стать восприемником, что ли, как прежде говорили,— крестным отцом моего будущего ребенка.. Мне бы хотелось мальчика... Признаться, более неожиданного и странного предло-жения я никогда не получал, а если учесть, что оно было .получено в Нью-Йорке от незнакомого человека, только что вынырнувшего из потока разноплеменных посетителей и служащих Организации Объединенных Наций, ситу-ация становилась просто невероятной.
Я удивленно разглядывал международного чиновника, Заметил на левом широком, как диктовала мода сезона,лацкане его пиджака прямоугольную карточку с именем и фамилией, отпечатанными по-английски. Но доставать очки было как-то неловко, и я, предположив, что произошла ошибка, что меня приняли за кого-то
другого, по возмож-ности сухо сказал:
- Вы бы хоть представились, сэр!
А сам полез в карман за своей визитной карточкой.
- Огурцов Станислав Сергеевич,- назвал себя мой
неожиданный собеседник.
В мгновение мне стало ясно, почему его лицо показа-лось знакомым. Конечно же это сын генерала, руководив-шего последним боем на подсолнечном поле, под Зеленой брамой.
Мы обнялись, но не так, как это делают лишь един-ственные дипломаты, обнимающиеся в официальных ме-стах, те, что из Латинской Америки. Их объятия картин-ны, они, соблюдая некоторую дистанцию, похлопывают друг друга по плечу. Мы просто обнялись, как обнимаются русские люди, умеющие откровенно, не по протоколу щедро делиться радостью и скупо - горем. Пробегавшие мимо меж-дународные чиновники посматривали на нас с удивлением.
Внук генерала Огурцова ждать себя не заставил, по-явился на свет в тот же день. Мы провели подобающую слу-чаю церемонию в Нью-Йорке: я «крестил» младенца золо-той звездочкой - маленькой моделью геройской Звезды, которой, по моему мнению, достоин его дед, генерал Сергей Яковлевич Огурцов.

 Отправлено: 10.03.10 15:36. Заголовок: Генерал Сергей Огурцов.

...Из воспоминаний...

Максим Гераськин По атаке тракторов



Вечером 5 августа в 22 часа появился наш начальник штаба комбриг Иванов. Он созвал всех оставшихся офицеров и объявил решение командования идти на прорыв: ударная группа сосредоточивалась в лесу юго-западнее Подвысокое. В час ночи без артподготовки она должна перейти в наступление вдоль реки Синюха на юг на Первомайск. Впереди наступающей пехоты вместо танков пойдут тракторы и тягачи, за ними машины с пехотой и, наконец, остальные части.
Всем офицерам предлагалось передать это решение командирам соединений. Мне, в частности, было приказано передать это решение генералу С. Я. Огурцову и поставить перед ним задачу: обеспечить с Запада ударную группу.

В 23.00 я со своей группой разведчиков прибыл на западную окраину Подвысокого к генералу С. Я. Огурцову. Его части только что штыковой контратакой отбросили немцев и заняли позиции, сданные днем. О генерале С. Я. Огурцове я слышал много хороших отзывов еще раньше, первая моя встреча с ним подтвердила их.
Генерал Огурцов был человеком смелым, мужественным во всем значении этого слова. Солдаты его любили за простое и дружеское к ним отношение, за очень тонкое и умное понимание солдатских дум и настроений. В военном отношении Огурцов был высоко образованным человеком и талантливым командиром. Когда я доложил ему о решении командования, он схватился за голову:
- Что они делают? Я же говорил Музыченко, что нельзя рваться на юг. Мы только Тюленеву поможем отвести войска на восток, а сами погибнем. Где же это видно, чтобы две армии обеспечивали отход одной армии Тюленева?! Лучше бы Тюленеву ударить из Первомайска, и тем самым помочь нам прорваться на восток. О чем думает Ставка?
Я рассказал Огурцову, как два дня добивался изменения этого решения, предлагая прорываться через Новоархангельск.
- И ничего не мог добиться, все ссылаются на приказ Сталина.
- А-а, приказ Сталина! — воскликнул генерал, — а что он видит из своего Кремля? Нужно бы разъяснить ему, да некому: холуи и трусы не могут доказать нелепость его приказа. Из-за них мы все погибнем.
- А нельзя ли, товарищ генерал, хотя бы частью сил прорваться на Новоархангельск?
- Поздно, сейчас мы уже обречены. Вынесем все, что выпало на нашу долю. Передайте Музыченко, что мы здесь умрем, но задачу выполним.
Уехали мы от Огурцова в полночь. Начало прорыва было назначено на 1.00 шестого августа по сигналу красных ракет. Но войска с перегруппировкой опоздали, и прорыв начался в 2.30 шестого августа.

 Отправлено: 10.03.10 15:44. Заголовок: В дополнение про Огу..

В дополнение про Огурцова

 Отправлено: 10.03.10 15:55. Заголовок: туляк Продолжение h..

туляк
Продолжение

 Отправлено: 10.03.10 16:42. Заголовок: Спасибо Туляк-у Я ..

Спасибо Туляк-у

Я даже не знал об этой книге. Здесь более подробно поэт описывает действия своего соединения чем в " Зеленой браме". Я этим интересуюсь. Только вот третий и 4-й скан , если можно , переснять - нерезко.

 Отправлено: 10.03.10 16:46. Заголовок: Сейчас нет возможнос..

Сейчас нет возможности. Надо искать книгу в библиотеке

 Отправлено: 10.03.10 16:53. Заголовок: туляк пишет: Спасиб..

туляк пишет:

цитата:

Спасибо Туляк-у

Это точно! Спасибо большое.
Откуда же тогда инфа о "пьяном в домике лесника"? Какие то основания же были?

 Отправлено: 10.03.10 17:24. Заголовок: первоисточник "П..

первоисточник "Парабеллум". Пытался найти откуда, но...
Как мне сказали, эта информация была в одном из писем, присланном в Подвысокое. Насколько, помню это был боец или командир кавалерист, охраны штаба какого-то из корпусов, может 8СК. Но точно не танкист и не 49 ск

 Отправлено: 12.03.10 17:00. Заголовок: Об Огурцове /не лице..

Об Огурцове /не лицеприятно/. Это свидетельства собранные исследователем Брамы - Серебряковым